Видоизмененный углерод - Ричард Морган

— Стреляю! — резко воскликнул Джимми.

Проследить за движением было практически невозможно. Не успело грозное слово слететь с уст Джимми, как он уже вскинул «Санджет» и, как и полагается мастеру стрельбы, выпустил заряд прежде, чем ствол принял горизонтальное положение. Воздух наполнился характерным сердитым треском потока заряженных частиц. Сверкнул луч. Но только Вирджинии Видауры на месте не было. Каким-то образом ей удалось точно предсказать направление луча и пригнуться, уворачиваясь от него. Ей даже удалось сократить более чем вдвое расстояние в пять метров, отделявшее её от Джимми. Куртка, зажатая в правой руке Видауры, пришла в движение. Одежда обернулась вокруг ствола «Санджета» и отбросила оружие в сторону. Не успел Джимми сообразить, в чем дело, как Вирджиния набросилась на него, выбив метатель заряженных частиц, с грохотом упавший на пол зала. Повалив Джимми, она нежно поднесла кулак к носу новобранца.

Наступило полное оцепенение. Его нарушил мой сосед, вытянувший губы и испустивший долгий негромкий свист. Повернувшись на звук, Вирджиния Видаура легко вскочила на ноги и помогла Джимми подняться с пола.

— Оружие является инструментом, — чуть задыхаясь, произнесла она. — Инструментом, предназначенным для того, чтобы убивать и уничтожать. И вам на службе в Корпусе чрезвычайных посланников придется и убивать, и уничтожать. Тогда вы будете подбирать себе инструмент в соответствии со стоящими перед вами задачами. Но помните о слабости оружия. Оно является лишь приспособлением — на самом деле убиваете и уничтожаете вы сами. Все зависит именно от вас, вооружены вы или нет.

Натянув куртку, украшенную эскимосским орнаментом, незнакомец снова встретился взглядом с глазами отражения в зеркале. Лицо, смотревшее на него, было таким же безучастным, как и стальное лицо мандроида из оружейного магазина «Ларкин и Грин». Незнакомец некоторое время равнодушно разглядывал его, затем поднял руку и потер шрам над левым глазом. Последний беглый взгляд сверху донизу, и я вышел из номера, чувствуя, как по нервам холодной волной разливается новообретенное самообладание. Войдя в кабину лифта, я отвернулся от зеркала и с трудом ухмыльнулся.

«Вирджиния, у меня мандраж».

«Дыши ровно, — ответила она. — Двигайся. Держи себя в руках».

И мы вышли на улицу. Когда я шагнул в парадную дверь, «Хендрикс» любезно пожелал приятно провести вечер. «Хвост», появившись из чайной на противоположной стороне улицы, не спеша побрел следом за мной. Я прошел пешком пару кварталов, наслаждаясь вечером и раздумывая, стоит ли отрываться от слежки. Слабое солнце, упорствовавшее большую часть дня, все же умудрилось разогнать тучи, но по-прежнему было прохладно. Если верить карте, подготовленной «Хендриксом», «Город утех» находился в добрых двенадцати с половиной кварталах к югу. Задержавшись на углу, я подал знак, приглашая автотакси спуститься из верхнего эшелона, где оно медленно тащилось в поисках клиента. Забираясь в машину, я отметил, что «хвост» последовал моему примеру.

Он начинал действовать на нервы.

Поднявшись в воздух, автотакси полетело на юг. Подавшись вперед, я нажал на панель рекламной службы.

— Благодарим за то, что вы воспользовались услугами «Урбанлайн», — произнес приятный женский голос. — Вы подключены к центральной базе данных компании. Пожалуйста, сообщите, какую информацию желаете получить.

— В «Городе утех» есть особо опасные места?

— Весь район, именуемый «Городом утех», считается небезопасным, — бесстрастно ответил компьютер. — Однако «Урбанлайн» гарантирует доставку пассажира в любую точку в пределах городской черты Бей-Сити и…

— Хорошо. Вы не могли бы назвать место в «Городе утех», где зафиксирован самый высокий уровень насильственных преступлений?

Последовала короткая пауза. Считывающая головка спустилась к областям информации, запрашиваемой крайне редко.

— В течение прошлого года на Девятнадцатой улице, в квартале между улицами Миссури и Висконсин, зарегистрировано пятьдесят три случая нанесения органических повреждений. Сто семьдесят семь задержаний за незаконное владение собственностью, сто двадцать два случая мелких органических повреждений, двести…

— Замечательно. Как далеко от этого места до «Закутка Джерри», пересечение Марипозы и Сан-Бруно?

— Расстояние по прямой составляет приблизительно один километр.

— Карта есть?

Консоль зажглась, покрывшись сеткой улиц. Красный крест обозначил заведение Джерри, названия улиц были надписаны зелёным. Я пару секунд внимательно изучал карту.

— Хорошо. Высадите меня там. На пересечении Девятнадцатой и Миссури.

— В соответствии с кодексом обслуживания клиентов, я должна предупредить вас о том, что посещение района не рекомендуется.

Откинувшись назад, я позволил усмешке вернуться на лицо. На этот раз без какого-либо насилия.

— Благодарю.

Автотакси высадило меня на пересечении Девятнадцатой улицы и Миссури. Выбираясь из машины, я огляделся по сторонам и снова усмехнулся. Как всегда, электронный мозг выразился слишком мягко.

В то время как улицы, по которым я вчера ночью гонялся за монголом, были пустынны, в этой части «Города утех» жизнь била ключом. По сравнению со здешними обитателями завсегдатаи заведения Джерри казались чуть ли не образцом здорового образа жизни. Когда я расплачивался с автотакси, в мою сторону обернулось не менее дюжины голов, ни одна из которых не была полностью человеческой. Я буквально чувствовал взгляд механических фотоумножительных глаз, цепко ухватившийся за пачку банкнотов, зажатых в моих руках; видел шевелящиеся ноздри с вживленными собачьими рецепторами, унюхивающие запах геля для душа. Сброд, толпившийся на улице, улавливал модифицированными органами чувств сигналы богатства, как видит отмель на экране сонара штурман судна, приближающегося к Миллспорту. У меня за спиной плавно спустилось на землю второе автотакси. Впереди, меньше чем в десяти метрах был манящий темный переулок.

Но не успел я сделать и двух шагов, как аборигены здешних мест вступили в игру.

— Эй, турист, ты что-то потерял?

Их было трое. Солистом выступал гигант двух с половиной метров роста, голый по пояс. Его обнаженный торс вздыбливался искусственно наращенными мышцами. Кожа была покрыта красной светящейся татуировкой, так что казалось, будто на груди тлеет костер, а на упругих мышцах живота, начиная от талии, поднималась разъяренная кобра. Руки гиганта заканчивались острыми когтями, заточенными напильником. Лицо покрывали рубцы шрамов, полученных в бесчисленных драках, в которых ему не пришлось торжествовать победу, а в один глаз была вкручена дешевая увеличительная линза. Но голос гиганта прозвучал на удивление мягко и печально.

— Наверное, он хочет поглазеть на трущобы, — злобно произнесла фигура, стоявшая справа от гиганта.

Это был молодой парень, щуплый и бледный, с длинными густыми волосами, закрывающими лицо. В его движениях сквозила беспокойная резкость, выдававшая дешевую нейрохимию. Он окажется самым расторопным.