Записки городского хирурга - Дмитрий Правдин

Скованный спереди наручниками, дебошир Федя взял и укусил старшего сержанта милиции за руку, точнее, за указательный палец правой кисти. За что осерчавший милиционер неласково толкнул его. Федя по инерции упал на стеклянную дверь, подвернувшуюся на пути, и приобрел боевые повреждения в виде множества стекольных осколков, некстати засевших в его могучей спине и ягодицах. Обоих пострадавших привезли к нам.

Старшему сержанту промыли и забинтовали рану, ввели противостолбнячную сыворотку и анатоксин. С Федей все оказалось гораздо сложнее. Он, как ощетинившийся еж, мельтешил стеклом из своей филейной части и никак не хотел укладываться на стол для осмотра. Только после того, как я вывел сотрудников милиции из перевязочной и пообещал налить ему спирта, он сдался.

– Я им покажу м…..ь их! К….ы! – рычал раненый. – Они у меня узнают, кто такой Федя Рыков!

– Так! Ты обещал себя вести прилично! Забыл? – напомнил я пострадавшему.

– Да помню, док! Федя сказал – Федя сделал! Я – мужик! Свое слово держу! Можешь без наркоза меня резать!

– Давай новокаином хоть заморозим?

– Не надо! Я – мужик! – геройствовал Рыков. – Потерплю!

– Ну, как знаешь! – пожал я плечами и взялся зажимом за самый большой осколок.

– Ай-ай! – заскулил мужик.

– Что такое?

– Ничего! Продолжай! Ой! Чего-то больно! Дай спирта, обещал же!

– Спирта мало! Надо будет раны промыть! Выбирай.

– А если не мыть спиртом, то что будет?

– Болеть будет! Гнить будет! Долго поправляться придется! Согласен?

– А, ладно, мой! У меня деньги есть, куплю себе бухалово!

Так с шутками да прибаутками извлек добрый десяток осколков. Под конец Федя начал трезветь, пришлось впрыснуть анестетик. Еще одна беспутная жизнь была избавлена от погибели. Завершив операцию, выложил перед ним на лист бумаги кучу битого стекла.

– Ого! – присвистнул Федя, – это все во мне было?

– Да!

Расстались мы не то чтобы друзьями, но руку он мне пожал:

– Спасибо, док, на днях заеду! Подвезу пузырь доброго виски, отметим мое спасение.

Федя, как обещал, не заехал. Зато через месяц прибыл представитель следственного комитета. Попросил предоставить ему историю болезни. Дело оказалось непростым. Федя написал на милиционеров заявление о причинении тяжкого увечья своему здоровью. Работник правоохранительных органов, осуществлявший задержание, заявлял обратное. Мол, это он пострадал от дебошира. И демонстрировал прокушенный Федей палец. Потребовался официальный документ, расставивший бы, по мнению следствия, все точки над «i». А документ пропал.

Куда, как и при каких обстоятельствах пропала история болезни, никто так и не узнал. Я точно помню, что осуществил все надлежащие записи и положил ее в стопку выписных историй в специальный ящик. Дальнейшие ее следы теряются.

Этот случай никого не потряс и не ввел в стопор. Отношение к текущим историям болезням, читай, документам, особенно амбулаторным, самое что ни на есть наплевательское. Они валяются где и как попало!

Однажды пропало целых 10 штук. Начали разбираться. Оказалось, медсестра несла истории в ординаторскую. Та оказалась закрыта. Недолго думая, она положила их на подоконник и ушла по своим медицинским делам. Мимо шел прохожий. У него внезапно возникли дикие позывы на низ. Туалет есть, бумага отсутствует. Видит, стопочкой сложены бумажные истории. Все! Подойдут! Их размятые останки там и обнаружили. В туалете!

Положено, чтобы больные, следующие своим ходом на любое обследование, должны перемещаться в сопровождении медперсонала. Давать в руки истории болезни пациентам КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещается. У нас сплошь и рядом данное правило нарушают. Дают историю в руки. Иди на УЗИ, на рентген. Больному надоест сидеть в бесконечных очередях, он вместе с ней уходит домой. По пути может выкинуть историю болезни, как ненужный хлам, в мусорный бак.

При мне так штук пять безвозвратно погибло. В таком хаосе, который царит в приемнике, можно не то что истории болезни утащить – стол вместе с кушетками и аппаратурой вынести! Никто и внимания не обратит.

Раз я – автор Фединой операции, то с меня и спрос за ее юридическое оформление. Поиски ее спустя месяц положительных результатов не дали. Пришлось все записи восстанавливать по памяти. За халатное отношение к документам меня на первый раз пожурили, прочитали лекцию о бережном отношении к медицинской документации и объявили выговор. Соответственно, автоматически я лишился всех премий. А зарплата у рядового врача не ахти какая.

Приуныл я поначалу, но тут нашелся один приятель, который предложил подработать в коммерческих структурах. Причем не в рабочее время и по специальности. Я тогда о такой медицине имел весьма поверхностное представление. Мне казалось, что врачи, которые там трудятся, деньги гребут лопатой, и при этом себя особо не утруждая.

Отчасти такое мнение я составил по бесконечным «мыльным операм», показываемым на голубых экранах, изображающим образ среднестатистического медика, работающего в частной клинике. Стандартный его тип – хорошо одетый средних лет человек (мужчина или женщина, неважно) с иномаркой, своя квартира и куча высосанных из пальца проблем, на которых и зиждется сюжет «мыла».

В проблемы я не вникал, но образ комильфо, обеспеченного всеми благами цивилизации, мне подходил. Решено! Иду устраиваться в частную клинику. Глядишь, понравится, там и вовсе государственной медицине помашу ручкой.

Для начала необходимо заполнить резюме – стандартная процедура при приеме на работу практически в любую организацию. Составил, отправил по электронной почте. Через неделю получил приглашение на собеседование.

Вместо ожидаемого ультрасовременного здания, напичканного последними достижениями медицинской промышленности и снующих по этажам счастливых представителей частной медицины, взору моему предстала стандартная пятиэтажка, расположенная у черта на куличках.

На первом этаже несколько кабинетов. На рецепшене улыбающаяся девушка, причем некрасивая. Судя по свежему ремонту, заехали они сюда не так давно. Мне почему-то вспомнилась контора «Рога и копыта», сын турецкоподанного и старина Фунт.

– Мы здесь только одну неделю! – чтобы развеять мои сомнения, заявил Павел Игоревич, главный врач клиники. – Пока набираем штат и разворачиваемся. Все в перспективе, – последние слова окончательно усыпили мою бдительность. Я также пропустил мимо ушей, что в прошлом главврач был патологоанатом.

– Я могу у вас подрабатывать? Знаете, не хотелось бы пока с основной работы уходить, – промямлил я, когда Павел Игоревич сообщил, что его устроило мое резюме и он готов принять меня на работу.

– Разумеется, Дмитрий Андреевич! Мы на этом и не настаиваем! У нас все врачи совместители!

– А какой график работы?

– Любой, какой вас устроит.