Время – река - Мэри Элис Монро

Теперь вы готовы к тому, чтобы заняться рыбой.

Кейт Уоткинс

«На мушку», Газетт

Мия взглянула на часы и выругалась про себя. Это было в ее характере, она хваталась за дело, как терьер за кость. Стоило ей во что‑то вцепиться, она уже не могла переключиться. Мия отодвинулась от ксерокса и потянулась. Она сделала копии всех найденных статей.

– Не верится, что мы так задержались. Мы проработали весь обед. И даже дольше.

Нада сидела за длинным столом напротив нее, отбирая дюжины пленок с микрофильмами. Она подняла голову и посмотрела на часы на своей руке, потом поднесла ладонь к лицу и потерла глаза.

– Я получу хорошую взбучку. У меня есть пара материалов, которые нужно сдать в срок.

– Нада, прошу вас, мне не хотелось бы, чтобы мои поиски мешали вашей работе в газете.

– Это и есть моя работа в газете. Ну или нечто подобное. – Она заглянула в свою кофейную чашку, которая оказалась практически пустой, и поставила ее на место. – Мия, я ничего не могу с собой поделать, но я втянулась в это дело.

На губах Мии появилась понимающая улыбка.

– Я знаю, – сказала она, выключая монитор. – Мне нужно идти. Можно я снова приду завтра?

– Завтра, послезавтра. В любое время.

Мия собрала записную книжку, другие принадлежности и помогла Наде закрыть комнату, где они вели поиски. Назначив время встречи на следующий день, она вышла из здания редакции и отправилась в город за покупками, время от времени поглядывая на часы.

Стоял восхитительный летний день. Солнце стояло высоко и сияло на чистом голубом небе без единого облачка. Свежий ветерок обдувал щеки, что было особенно приятно после того, как она все утро провела в подвале без окон. Был будний день, и по городу прогуливались немногочисленные туристы.

Сначала она отправилась в магазин художественных принадлежностей на Главной улице.

– Как продвигаются ваши занятия живописью? – спросила Мэв, когда Мия вошла в магазин. На ней была длинная струящаяся юбка яркой расцветки и грубоватые ювелирные украшения ручной работы.

– Не знаю, насколько она хороша, но мне нравится сам процесс. Я не могу остановиться. Утром я встаю, пью кофе и сразу хватаюсь за кисти. И так каждый день.

– Отлично. Вы по‑прежнему пишете реку?

– Чаще всего. Я очарована тем, как меняется вода – на солнце и во время грозы, ранним утром и в сумерках. Она так переменчива. Проснувшись, я не могу дождаться, когда выйду из дома и увижу, какая река сегодня. – Мия улыбнулась. – Думаю, так я понимаю воду. Еще я пробовала писать цветы и птиц. Мне сложно писать птиц, потому что они не слишком послушные натурщики. Полевой цветок можно сорвать, и он не пошевелится, пока я буду рисовать его. Птица‑пересмешник не столь сговорчива. Не представляю, как их писал Одюбон.

– Скорее всего, он убивал их, делал чучела, а потом писал. Я бы не рекомендовала вам пользоваться его методом.

Они рассмеялись. Потом Мэв помогла Мие выбрать новые акварельные краски и бумагу.

– Пожалуйста, принесите мне что‑нибудь из ваших картин, когда зайдете в следующий раз, – сказала Мэв. – Я разберусь с ними, не смущайтесь.

– Я не столько смущена, сколько удивлена, – скромно ответила Мия. – Я только лишь любитель, мне не стоило бы выставлять их на суд публики.

– Никогда так не говорите. Нужно ценить свое творчество. Относитесь к своему искусству как к путешествию из полноты мира внутрь себя. Пропуская все через свое сердце, вы приближаетесь к обновленному ощущению окружающего мира.

Мия подумала, что именно так она и чувствовала себя, когда стояла с удочкой на реке. По правде сказать, она очень серьезно относилась к своей живописи. Но ей не хотелось показывать ее. Мия писала не для публики. Эти акварели, которые она рисовала каждый день, были для нее как дневниковые записи – не рыбацкий дневник, а ее собственный живописный дневник.

Мия вышла из магазина, неся большой пакет с красками, бумагой и кистями, и на Главной улице снова попала под палящее солнце. У нее заурчало в животе, и, проходя мимо кафе, она бросила на него тоскливый взгляд. В этот будничный день у окна сидело всего несколько посетителей, которые ели что‑то похожее на куски ароматного пирога с сыром и яйцами. Она посмотрела на часы и пошла дальше. Если она сейчас уедет из города, то к четырем часам сможет пойти на реку.

* * *

На свое любимое место на реке Мия пришла, когда на западе уже начало садиться солнце. Это время суток больше всего нравилось ей в горах. Восхитительный момент, когда темнеет небо, и на горы вместе с нежной росой опускается синевато‑фиолетовое покрывало.

На свое место она пришла, слегка запыхавшись. В сумерках плеск воды казался громче. Стоя на поросшем травой берегу, она чувствовала, как крупная галька впивается в подошвы ее теннисных тапочек. Она бросила взгляд вверх, а потом вниз по течению, но больше никого не заметила. Собственное разочарование удивило ее. Не было никаких оснований ожидать, что он окажется здесь. Это было маловероятно. Тем не менее, думая о его изумительных синих глазах, внутри Мия все еще ощущала трепетное притяжение. Она давно не испытывала ничего подобного. И ей показалось, что это взаимно.

Она почувствовала, как ее охватывает прежнее ощущение опасности, заставляя задаться вопросом, почему такой привлекательный мужчина, как Стюарт, должен был заинтересоваться ею. Время, когда она могла привлечь мужчину, давно прошло. Опечалившись и жалея себя, Мия надела забродные штаны и сапоги на войлочной подошве и подошла к краю воды. Она увидела в воде темные тени, отчего у нее заколотилось сердце. Эта была желанная рыба.

Она осторожно ступала по мелководью от берега к середине реки, где было уже глубоко. Течение здесь было сильным, и ноги скользили по дну. Она, не торопясь, уперлась ногами в песок, чтобы сохранить равновесие. Только почувствовав себя спокойно, она стала забрасывать удилище. Она начала удить у тенистого берега. Ее движения были неуклюжи, но, в конце концов, мушка коснулась воды именно там, где она хотела. Чувствуя себя увереннее, она подошла как можно ближе к большой скале в надежде забросить мушку точно напротив того места, где, по ее мнению, скрывалась рыба. После третьего заброса она с восхищением увидела, что мушка мягко опустилась на воду, и почувствовала, долгожданный рывок на конце лески.

Клюнула! Она резко дернула удилище вверх, чтобы крючок вошел поглубже, и пронзительно вскрикнула от возбуждения. То, как изогнулось удилище, и тяжесть на конце лески подсказывали ей, что она поймала крупную рыбу. Рыба нырнула. Она потянула удилище на себя. Плюх! На леске никого не было. Она озадаченно посмотрела на провисшую в воде леску.

– Вы не отпустили леску.

Мия резко развернулась к берегу и увидела Стюарта, который пристально смотрел на нее. Он был без шляпы, и она заметила его темные, довольно коротко стриженные волосы. Не было на нем и рыбацкой куртки, но на шее висел мешочек на шнурке. Казалось, что в этот жаркий день он чувствует себя бесконечно комфортнее, чем она, вспотевшая в своих забродных штанах. На его лице мелькала хитрая усмешка, глаза лучились весельем.