Адепт - Кэтрин Куртц

Адам потянулся за еще одной булочкой; напряжение мало-помалу отпускало его.

– Еще одно широко распространенное заблуждение. Большинство людей наивно полагает, что психическая работа не может выматывать сильнее, чем физическая в самых своих утомительных формах.

– Психическая работа? – Перегрин с усилием подавил очередной зевок. – Но я же вообще ничего не делал, ни психически, ни еще как-нибудь.

– Еще как делали, – ответил Адам. – Как по-вашему, чем вы занимались, когда делали свои наброски?

Вместо ответа Перегрин осторожно покосился на него.

– Кстати, если вы не заметили этого сами, – продолжал Адам, – сегодня вам пришлось играть далеко не последнюю роль в том, что обернулось серьезным психическим событием. Усталость, которую вы сейчас чувствуете, является прямым следствием этого. Вам еще предстоит привыкнуть к этому – если, конечно, вы намерены и дальше участвовать в таких делах.

Перегрин резко поднял голову.

– А мне позволят участвовать в них и дальше? – удивленно спросил он.

– Да, позволят – точнее сказать, будут поощрять ваше участие. При нынешнем обороте событий я не берусь обещать, что смогу объяснить все происходящее – возможно, даже до тех пор, пока все не окажется позади. Однако мне хотелось бы, чтобы вы понимали природу по крайней мере части того, свидетелями чего стали сегодня – и что вы еще увидите в будущем.

Перегрин задумчиво прикусил губу и уставился в огонь, словно ожидал найти ответ там.

– Не знаю, готов ли я к этому, Адам. И все-таки расскажите, что вы делали на самом деле – только правда делали. Подозреваю только, что это меня немного пугает.

Адам вздохнул, откинулся в кресле и принялся терпеливо, осторожно подбирая слова, объяснять. Сегодняшними поступками Перегрин выказал готовность быть более полно посвященным в тайны, которые составляли суть и смысл жизни Адама. И все-таки то, что Адам собирался сказать ему, следовало очень тщательно взвесить, подобрать верное соотношение таинственного и знакомого, чтобы не отпугнуть Перегрина от открывающейся перед ним судьбы.

– Как вы, возможно, уже догадались сами, – начал Адам, – порой мне приходится лечить не только рассудок, но и душу. Иными словами, подобно Ноэлю Маклеоду, я выполняю дополнительные обязанности хранителя мира. Не буду пока даже пытаться обосновать вам свои полномочия, однако они распространяются на ту часть бытия, которую мы с Ноэлем, равно как и другие подобные нам, называем Внутренними Мирами. Они представляют собой… иную реальность, если угодно, лежащую вне времени и материального мира, однако доступную человеческому разуму посредством духовных усилий. Внутренние Миры – родник, из которого проистекают сны, источник вдохновения пророческих видений. Обычные люди могут попасть во Внутренние Миры только естественным путем – во сне или в бессознательном состоянии – и вынести оттуда лишь случайные обрывки воспоминаний о пережитом. Однако посвященные способны странствовать по Внутренним Мирам по своему усмотрению, полностью осознавая, что они делают; оттуда они выносят знание.

Перегрин слушал молча, не поднимая взгляда на Адама, однако понемногу начал приобретать вид человека, услышавшего зов далекой трубы.

– Вы говорите о том, что я делаю, когда пишу, – тихо произнес он наконец. – Не как посвященный… как-то по-другому. Вот, значит, откуда я все это вижу, да? Это пытались объяснить мне вы, мои портреты во сне. “Не беспокойся, просто пойми…”

Адам улыбнулся:

– Похоже, мне с самого начала стоило говорить с вами на языке художника. Возможно, дальнейшие откровения могут прийти к вам тогда, когда вы будете меньше всего ожидать их. Но вы ведь больше не боитесь, правда?

Перегрин на мгновение напрягся, словно пробуя больной зуб. Потом вздохнул, словно с плеч его свалился тяжелый груз, повернулся и посмотрел в глаза Адаму:

– Нет. Не боюсь.

Адам кивнул:

– Я так и думал. Что ж, раз так, продолжим этот разговор завтра утром. Признаюсь, мне очень интересно узнать, что вам приснится сегодня.

Адам попросил Хэмфри накрыть завтрак к девяти. Сам он заснул, наказав себе проснуться в шесть утра. Спустя пятнадцать минут после пробуждения он принял душ, побрился и оделся – старая привычка не подвела его и на этот раз. В полной тишине он спустился в библиотеку, стараясь не мешать своему слуге и молодому соратнику еще немного поспать.

Перегрин оставил свой блокнот в библиотеке, на столе у камина. Адам забрал его к себе на стол и открыл на втором наброске с Джиллиан Толбэт. Порывшись в ящике стола, он достал оттуда замысловато украшенную ювелирную лупу явно старинного происхождения, которую положил на стол рядом с блокнотом. Потом развернул кресло и, оттолкнувшись, проехал на нем к ближнему книжному шкафу.

На нижней полке выстроились карты и географические атласы. Адам выбрал большую карту автомобильных дорог Британии и атлас мира – надеясь, впрочем, что последний ему не понадобится. Подъехав обратно к столу, он отодвинул в сторону атлас, лупу и развернул карту. В разложенном виде она занимала почти всю поверхность стола, так что Адам достал из-под нее блокнот и некоторое время сидел, похлопывал им по руке и рассеянно шарил взглядом по карте. Потом сделал глубокий вдох, перевел взгляд на рисунок Джиллиан Толбэт, старательно запечатлел его в памяти и только тогда сунул блокнот обратно под карту.

– Ладно, Джиллиан, девочка моя, – прошептал он, кладя руку на карту в том месте, где под ней угадывался прямоугольник блокнота. – Придется тебе немного помочь мне в этом деле. Посмотрим-ка, находишься ли ты сейчас на Британских островах…

Зажмурившись, он усилием воли заставил себя погрузиться в транс, сосредоточившись на лежавшем под картой блокноте и на резонансах, исходивших от сделанных Перегрином рисунков. Сначала он попробовал установить контакт с Майклом Скоттом, так как уже имел опыт общения с ним, однако никаких следов его души во Внутренних Мирах не обнаружил.

На время отбросив эту мысль, он сосредоточился на матрице Джиллиан Толбэт. Полагаться на собственный опыт Адам в этом случае не мог, поскольку знал Джиллиан только по наброскам Перегрина; зато личность Джиллиан обладала одним несомненным преимуществом: в настоящий момент она имела телесное воплощение и находилась где-то на этой планете. Обнаружить ее астральные следы было, по идее, легче, чем следы Скотта, – если Адаму только удастся узнать ее.

Не открывая глаз, он стал осторожно водить рукой по карте. Ладонь его перемещалась кругообразными движениями так, чтобы ни один квадратный дюйм карты не остался неохваченным. Освоившись, он постарался абстрагироваться от визуального образа географической карты и сосредоточился на чистых энергиях так, словно это были осязаемые рукой завихрения в каком-то потоке, где могло играть свою роль любое изменение температуры или силы течения.

Он позволил себе течь вместе с ними; рука его словно отделилась от него, перемещалась самостоятельно, служила только посредником в поиске интересующей его личности. Постепенно описываемые ладонью восьмерки начали сужаться, и в конце концов рука замерла в одной точке. Адам открыл глаза. Ладонь застыла точно над большим пятном Лондона.