Балканы. Окраины империй - Андрей Шарый

В социалистическое время символом дружбы народов Югославии считался пример двух молодых активистов антифашистского движения, черногорца Боро Вукмировича и албанца Рамиза Садику. В 1943 году их схватили и пытали враги, но Боро и Рамиз даже под угрозой казни не выдали боевых товарищей. Согласно партийной легенде, перед расстрелом они выкрикивали лозунги во славу своей борьбы. «Мы два листа с одной ветви, два камня из одной реки, два тела с одинаковой кровью» — такие стихи разучивали школьники Косова и Метохии. В Приштине именем Боро и Рамиза назвали построенный в конце 1970-х универсальный спортивный комплекс. Теперь этот комплекс просто Дворец молодости и спорта.

В 2008 году в день провозглашения независимости Косова на площади у дворца открыли достопримечательность со значением. Семь скульптур в виде печатных букв составили английское слово NEWBORN («новорожденный»). Буквы были ярко-желтыми, колора Евросоюза, и все желающие, от первого косовского министра до последнего цыганского попрошайки, могли расписаться на трехметровом слове черным маркером. Фотографии креативного монумента облетели мир, художник Фисник Исмаили завоевал призы международных фестивалей дизайна. Когда я осматривал NEWBORN, буквы были светло-серыми с прорисовкой в виде кирпичной кладки по углам, а N и W почему-то лежали на земле. В этой новой символике оказалось трудно разобраться, и, вернувшись домой, я поднял интернет-источники. Оказалось, что каждый год 17 февраля NEWBORN меняет цвет. Иногда буквы даже раскрашивают в цвета флагов стран, заявивших о признании новорожденного государства.

Приштина. Фисник Исмаили. Памятник NEWBORN. Фото автора

Такие художественные решения были популярны в Европе конца 2000-х. В Перми примерно в то же время на набережной Камы напротив Речного вокзала появилась надпись — огромными объемными красными буквами — «Счастье не за горами» авторства Бориса Матросова. Столь же народный, как и NEWBORN, памятник, предназначенный для граффити и фотографирования. Но пока счастье не пришло — ни в Пермь, ни в Приштину.

В Боснии и Герцеговине есть по крайней мере три знаменитых моста, и переброшены они через воды трех рек. Все эти мосты построены во «времена султанов», все три считаются выдающимися образцами османской архитектуры, и все связаны с драматическими событиями европейской истории. Мост Мехмеда-паши Соколовича[21] через реку Дрину в Вишеграде знаменит тем, что его возвели по проекту лучшего зодчего империи Мимара («архитектора») Синана, столь талантливого, что в его честь теперь назван даже кратер на Меркурии, где пока еще нет ни мечетей, ни минаретов. Этому мосту посвятил свой главный роман единственный югославский лауреат Нобелевской премии в области литературы Иво Андрич. Рядом с Латинским мостом через реку Мильяцку в Сараеве молодой южнославянский националист Гаврило Принцип летом 1914 года застрелил австро-венгерского престолонаследника Франца Фердинанда и его супругу Софию Хотек, что, как известно, привело к изменению судьбы Балкан и всей Европы. А Старый мост через реку Неретву в Мостаре — сооружение выдающейся красоты, спроектированное учеником Синана Хайреддином, — вошел в историю еще и потому, что осенью 1993 года был самым преступным образом разрушен в ходе военного конфликта хорватов и боснийских мусульман[22]. В популярном Списке объектов всемирного наследия ЮНЕСКО, попасть в который для любой страны — вопрос национального престижа, Босния и Герцеговина только мостами и представлена: объектами номер 946 (мост в Мостаре, уже восстановленный международными усилиями) и номер 1260 (мост в Вишеграде). Замечу для порядка, что у Старого моста — одна арка, у Латинского — четыре, а Вишеградский мост — 11-арочный, почти 200 метров длиной. В Боснии хватает и других османских мостов, тоже вполне себе красивых, например мост Арсланагича через Требешницу, мост Караджоз-бега через Буну, Кривой мост через Радоболью (тоже в Мостаре), Римский мост через Босну. Перечень можно продолжить, международным экспертам в области культуры еще есть что заносить в свои списки.

Начну о подробностях с мировоззренчески самого главного здешнего моста, на Дрине, которую многие исследователи (среди них, правда, нет знакомых нам Денниса П. Хупчика и Харольда Э. Кокса) считают извечной границей внутрибалканских миров. С этим мнением можно спорить, поскольку теперь Дрина отделяет всего лишь Сербию от Республики Сербской[23], и никакого цивилизационного слома на этой границе не заметишь. Вокруг Синанова моста, по которому сам писатель Андрич, проведший в Вишеграде детство, бегал босоногим мальчишкой, в его романе на протяжении четырех веков разыгрываются преимущественно тягостные сцены балканского бытования со всеми историческими несообразностями, романтическими притчами и человеческими драмами. «Мост на Дрине» — высококачественный образец классической прозы середины XX столетия, с нужными толиками модернизма и мистики, и заглавный образ книги ее автор, естественно, использует как мощную метафору, пусть теперь она и кажется трафаретной.