Дважды умереть и воскреснуть - Евгения Гладкова

– Неужели?! Уильям, – подозвала она молодого парня из толпы пришлых.

Тот поравнялся с ней и пристально осмотрел всех нас. Он указал пальцем на Зою, но, покачав головой, нацелил свой взор на меня. Я проникла в его сознание, как только встретились наши взгляды. Ему тоже был доступен дар ясновидения и в своих видениях он видел именно меня.

Марина приказала нас атаковать. В мгновение ока в воздухе засвистела сталь и посыпались искры от ударов меча о меч. Зоя оттеснила меня к выходу, а сама отправилась на передовую. Наши опытные стражи с трудом сдерживали напор еще более опытных воинов. В адской смеси уже было не разобрать, где свой, где чужой. Кодекс «не тронь ближнего своего» больше не действовал. Я видела, как на пол со страшным лязгом сыпались фрагменты конечностей. Это было поистине пугающее зрелище.

Я была в растерянности. Меня обучали мастерству боя, но я впервые участвовала в сражении. Я наблюдала, как мастерски Зоя секла мечом узурпаторов, как Ирина голыми руками сворачивала шеи недругам, как Макс и Роб бок о бок молотили нападающих.

Вдруг из месива окровавленных тел мне навстречу вынырнула Марина. Я судорожно искала, чем можно было защититься. Тут к моим ногам отлетела чья-то кисть, которая еще крепко удерживала небольшой кортик. Я замешкалась, силясь вырвать нож из скользкой ладони, но все никак не выходило разжать пальцы. Марина черной тучей нависла над моей головой и подняла меня за грудки. Я без раздумий воткнула нож по самую рукоять в подреберье предательницы, сгубившей меня. Она лишь хитро улыбнулась, отшвырнула меня дальше по коридору и вынула кортик. Мне больше нечем было защищаться, кроме как сразиться с ней врукопашную, но Ирина опередила меня. Она мгновенно наскочила на Марину сверху и повалила ее. Та ловко извернулась, и уже над маминой головой нависло острие ножа. Во мне что-то перемкнуло, и в ту же секунду голова Марины, точно гиря, мотылялась в моей руке. Ее обезглавленное тело так и застыло, преклонив колени.

Опоздавшие на подмогу соратники Марины дали бой Ирине. Мама сражалась сразу с тремя верзилами, умело парируя их выпады. Они закружились в смертельном танце и, вальсируя, смешались в толпе. Я не выпускала Ирину из виду, следовала за ней в самое сердце побоища. Я отбивалась тем, что попадало под руку. Мирные тренировки сослужили мне великую службу. Я разила противников твердой уверенной рукой. Мои движения были техничными и четкими. С каждой маленькой победой я лишь умножала силы.

Вдруг раздался истошный вопль: «Берегись!». Зоя, раскидывая гомотогов, пробиралась к нам на выручку. Я видела в ее глазах дикий ужас. А потом я почувствовала холодный клинок, рассекший мое тело от груди до паха. Я повалилась на пол. Зоя перескочила через меня и с налета снесла полчерепа вампиру, изувечившему меня. Я корчилась от боли, распластавшись на полу, пока мой организм исцелялся. Я могла только безмолвно наблюдать, как гомотоги безжалостно рубят и рвут друг друга на куски. Чьи-то крепкие руки оттянули меня из эпицентра кровавой резни. Я находилась на безопасном расстоянии от схватки, но оказалась под прицелом недругов. Меня обступили две женщины. Все, что им было нужно, так это то, чтобы я оставалась в сознании. А чтобы не сопротивлялась, они отсекли мне все конечности. Зоя расправилась с ними вмиг, но мне помочь она уже ничем не могла. Ирина извергла грозный протяжный рык и раскидала всех, кто стоял у нее на пути ко мне.

Вдруг воздух озарила яркая ослепительная вспышка, за которой последовали мерзкие свисты. В подземелье ворвались религаты. На моих глазах вампиры загорались, точно бенгальские огни, и рассыпались по полу волнами искр. Зою и маму постигла та же участь. Больше я уже ничего не видела. Ослепла. По щекам, впервые после пробуждения, прокатились обжигающие слезы. Это таяли мои глазницы. Я понимала, что это конец. Продолжения не будет. Только сейчас, на пороге окончательной смерти, я всецело осознала, что хочу жить.

Я ощутила, как меня, вернее то, что от меня осталось, с головой закутали во что-то мягкое и подняли на руки. Меня явно не хотели испепелить, и я знала почему. Римляне получили то, зачем пришли. Добрались до меня и подавили сопротивление. Несмотря на численное превосходство, нам не удалось проучить кровожадных упырей. Они были в меньшинстве, но каждый из них стоил доброй дюжины наших самых опытных стражей. И теперь, с помощью телепатов, они без труда доберутся до сведений в моей голове, а значит и до Виктора.

– Прости меня, – прозвучало еле слышно. Это был голос Ромы. Его тихое «прости» показалось мне громом среди ясного неба. Он держал мое тело, крепко прижимая к груди. – Я не успел…

– Рома, – откликнулась я, – это действительно ты?

– Ты в сознании? – удивился он.

Рома остановился. Опустил меня на пол и развернул. Он нежно и трепетно утирал мои «слезы». Я чувствовала, как его слезы капали мне на лицо. Я поверить не могла, что он оплакивал меня – изувеченное, мерзкое, ничтожное существо.

– Я не отдам тебя им, – затараторил парень, – я тебя спрячу, уберегу.

– Зачем я тебе? Все, что я знала о Викторе, я уже тебе рассказала.

– Ты не безразлична мне. Ты мне нужна.

– Калека?! Я ведь даже не живая.

– Мне плевать…

Я была счастлива услышать его искренние признания. Мне на секунду показалось, что у нас могло бы быть будущее. Я представила, как мы вместе провожаем закаты и встречаем рассветы. Меня настигло волнительное чувство невесомости. Я вдруг осознала, что у нас есть один единственный шанс на любовь. И у меня возник план.

– То, что я хочу сделать, покажется тебе безумием, и если все получится – ты не будешь разочарован.

Он поднял меня и понес по витиеватым коридорам старого заброшенного бункера. На мое счастье бывшее пристанище Ирины не пострадало от взрывов, но металлическая дверь рефрижератора была покорежена взрывной волной. Рома долго пытался ее вскрыть. Он изрезал ладони, оттягивая развороченные куски железа. Ему оставалось совсем не много, чтобы одолеть затор, но раны предательски напоминали о себе. Он осмотрелся, чтобы найти, чем можно было перевязать порезы. Я попросила его поднести ладони мне ко рту. Рома незамедлительно опустился на колено предо мной и протянул руки. В его мыслях я прочла неверный, но благородный порыв. Он считал – я голодна. Я не жаждала его крови, но испытать ее вкус на языке пришлось лишь для того, чтобы исцелить раны.

Наконец, он снял дверь с петель и аккуратно отставил ее в сторону. Он занес меня в ледяной кубрик и положил на невысокую тумбу. Я попросила его вскрыть ящик и поднести меня поближе. Его трясло и не только от холода. Он испытал такой же ужас, какой испытала я, при первой встрече со своей точной копией.

– Привет, незнакомка! – сказала я с улыбкой и надеждой. – Я хочу стать твоей искрой.

Говорят, что, умирая, человек видит события своей жизни в обратном порядке. Наверное, это предположение имеет смысл. Я настроилась на свои собственные воспоминания.