Вальс с медведем - Наталья Юрьевна Кириллова

Искренне ваша (зачёркнуто) С уважением, Арнетти».

«Дорогая Арнетти!

Я рад, действительно рад, что вы благополучно добрались и у вас всё хорошо. Должно быть, вы удивитесь, но я рад и за когиану тоже. По вашим рассказам я примерно представлял, какой у вас может быть климат, хотя, не скрою, не вполне понимал, где в Тёмном княжестве бывает подобная погода.

Его сиятельство князь Дэймитри наладил передачу срочных почтовых сообщений даже по нынешнему сезону. До границы туманов корреспонденция добирается по его каналам, а дальше почту доставляют русалки, им холода нипочём, да и под водой туманов нет. Собственно, почта и раньше к нам приходила через русалок, но в сезон туманов мало кто решался отправлять что-либо в наши края, даже находясь далеко за пределами самих туманов. Князь много и регулярно мне пишет, расспрашивает, что у нас да как, интересуется всем вплоть до мелочей. Стараюсь отвечать по существу, строго по делу, хотя порой нет-нет да вертится в уме вопрос, где Его сиятельство был раньше. И его отца, и его деда, и даже его самого до недавних пор наши края заботили не больше, чем территория, примыкающая к северной границе. Каждый лесничий делал всё, что в его силах, дабы Медвежий угол жил и дни его были действительно славными, но превратить целый остров в один из тех больших процветающих городов, о которых грезит Бен, руками и лапами одного оборотня невозможно. Да и, говоря по чести, не всякое достижение прогресса, не суть важно, с какой стороны родом, хочется видеть в своей жизни и на своей земле, вскормившей не одно поколение твоих предков. Пока по тону писем князя и его расспросам мне трудно предположить, чего именно он хочет от нас, но надеюсь, что внезапный его интерес не зайдёт слишком далеко.

Как видите, меня иногда тоже уносит в темы, вряд ли занимающие собеседника в схожей мере.

Часть 39

Ваше письмо пришло на второй неделе ноября, и, признаться, я не сразу решился ответить. Не подумайте дурного, дело не в том, с какой стороны вы или я, но в проступке моего сына, из-за которого вы оказались в столь непростом положении. Я не поведал вам о нём сразу, хотя сложить одно с другим легко, и вы быстро догадались бы сами. Корни моего молчания уходят в предосторожности — трудно предположить в первые часы, чего можно ожидать от нечаянной невольной гостьи, — и постыдное малодушие. Тяжело признавать перед самим собой, что твой взрослый сын способен на такие проступки, но перед другими — ещё тяжелее. Кажется, если молчать о чём-то важном, тревожном, то можно притвориться, будто этого нет и в помине. Но стоит произнести вслух, и оно станет явью, слишком жестокой, чтобы отвернуться от неё и не замечать впредь. Знаю, звучит как неловкое оправдание. Вероятно, так оно и есть. Тем не менее, я прошу прощения — за Бентона и за себя.

И за Керри. Её повышенное внимание к вам — следствие той же предосторожности. Ей казалось необходимым наблюдать за вами и наблюдение это, как выяснилось после вашего отбытия, не ограничилось одним лишь её визитом в первый день. Время от времени она приглядывала за вами с небольшого расстояния. Мне остаётся надеяться, что при том она не слишком вас напугала.

Ринда выглядит чрезвычайно счастливой с Дагги, а сам он вынужден делить своё время между моей дочерью и моим сыном. Они с Беном опять что-то задумали, секретничают едва ли не больше, чем когда Дагги с Риндой. Всё чаще я задумываюсь, что совсем скоро мне придётся отпустить не только Ринду, но и Бена. На острове его не удержать, нет в нём той любви к своей земле, к своему лесу, что живёт во многих из нас, обитателей Медвежьего угла. Не знаю, хорошо это или плохо, когда молодые оборотни бегут прочь из леса, где были рождены и взращены. Моя ли в том вина, как отца и лесничего, или подобное нет-нет да случается неизбежно, и противопоставить этому нечего? Самому мне трудно судить, я никогда, даже в дни юности, не испытывал желания покинуть остров навсегда.

Моё письмо вам отправится в путь вместе с ответным посланием для князя, хотя последнее скорее похоже на отчёт, нежели на письмо. Я по-прежнему не уверен в вашем ответе и, пока писал прошлый абзац, даже подумал было предложить вам не отвечать вовсе, если вы того не желаете. Но если всё же пожелаете, буду рад прочитать ваше письмо.

Бернар».

Модернизированная княжескими возможностями, доставка почтовой корреспонденции заработала быстро, исправно. В мире людей, конечно, письма шли не посредством местной почты, но доставлялись и забирались посыльным от князя, являвшимся прямиком на порог квартиры Арнетти. Она не знала, что Дэймитри думает по поводу лишней волокиты — всё же приходилось гонять с одной стороны на другую и обратно дополнительного работника. Впрочем, лично с князем Арнетти виделась нечасто, иными способами он своего недовольства не выказывал, а Юлисса о том не упоминала ни при встречах, ни в сообщениях в мессенджере.

Переписка завязалась стремительно и как-то незаметно. Письма прибавили в размерах и приходились стали раз в неделю. Арнетти охотно изливала бумаге всё, что случалось, важного и незначительного, всё, что видела и слышала, что накипело в душе и что приходило на ум. С нетерпением ждала ответного послания и на целый вечер