Сердце, созданное для любви - Джуд Деверо

Най подошла к окну и выглянула. Внизу тянулись акры парка, принадлежавшего отелю, высокие вековые деревья, зеленые лужайки, и ей захотелось погулять среди них. На самом деле ей хотелось обследовать весь городок и заглянуть в каждый магазин в этом маленьком местечке.

Она прижалась лбом к холодному стеклу и подумала о том, что рассказала Джейсу по дороге сюда. Когда она вернулась из того кошмара, где видела смерть на близком расстоянии, то поразилась своим актерским способностям — она сумела скрыть от всех, насколько была травмирована. Ее выписали из госпиталя с сотней шрамов, но она никому не позволяла увидеть, как ей больно.

Она даже навещала жену Стива и разговаривала с ней. Женщина плакала, а Най нет. Она знала, стоит ей пустить слезу, и она уже никогда не остановится. Стив был отличным парнем, всегда умел видеть в жизни хорошее. Он не был пессимистом и никогда не терял надежду. Он был уверен, что делает что-то важное для мира, и никогда не позволял другим людям забывать об этом.

Най не плакала семь месяцев, но однажды она заплакала и не могла остановиться. Не важно, что это было, мелодрама по телевизору, смех ли детей, или пара пожилых людей, которые смотрели друг на друга с любовью. Что бы она ни делала, что бы ни говорила, или ни слышала, или ни подумала бы, все заставляло ее плакать.

Ее редактор, мужчина лет шестидесяти, был единственный, кто понимал, что с ней происходит.

— Я все жду, когда вы придете в себя. Я хотел бы, чтобы вы сделали перерыв и подумали об этой работе. Одни люди рождены для этого, другие нет. Основываясь на сорока годах в этом бизнесе, я бы сказал, что вам стоит выйти из него. Но это мое личное мнение.

— Оно совпадает с моим собственным.

— Что ж, тогда договорились. Поезжайте домой, где все забудется. Какой-нибудь маленький городок, где вас знает каждая собака.

— Маргейт, — сказала Най.

— Верно. Маргейт, Марвелл или что-то в этом роде. Поезжайте и подумайте о том, что вы хотели бы делать дальше. Позвоните мне, когда примете решение.

Най кивнула и повернулась, собираясь уйти, но он остановил ее:

— Смайт? — Она оглянулась. — Вам везет. У вас есть сердце и чутье. Но лучшее из всего, что вы можете делать, — это писать. Вот и используйте этот дар.

Кто-то постучал в дверь.

— Входите, — сказала она и, повернувшись, увидела Джейса.

Он внимательно посмотрел на нее:

— Все в порядке?

— Конечно. Просто немножко взгрустнулось. Как комната?

— Темно-синяя, кровать красного дерева. Комната респектабельного джентльмена. Я спрашивал миссис Фенни о Лонгстрите, и у нее есть пара коробок старых бумаг. Она обещала достать их с чердака, и мы завтра сможем просмотреть их.

— Прекрасно, — сказала Най, отходя от окна и вытирая мокрые щеки.

— Эй! — Джейс положил руки ей на плечи, — Кажется, что-то не так?

Она взглянула на него:

— Нет, все прекрасно. Просто задумалась. Будет лучше, если я буду загружена работой.

— Мы оба. А как насчет обеда? Мне сказали, что в городе есть отличный ресторан.

— Но я думаю, я...

Джейс провел рукой по ее щеке, затем приподнял ее лицо за подбородок и попытался заглянуть ей в глаза.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — мягко сказал он. — Я знаю, что значит потерять близкого человека, и я знаю, что чувствуешь, когда сам жив и все время спрашиваешь себя: «Почему? Почему это случилось? Какой в этом смысл?» Я понимаю...

Он наклонился и прижался губами к ее губам в нежном поцелуе, но таком долгом, что холодок пробежал по спине Най.

И тут же, резко отстранившись, Джейс отошел от нее.

— О!.. Я не собирался делать этого.

— Ничего, — шепнула она. — Это так хорошо — целовать кого-то. Я с...

— Нет, — настаивал Джейс. — Я не должен был делать это.

Най вконец смутилась.

— Господи, я уже поняла...

Он провел рукой по лицу.

— Послушай, мы оба знаем, что нас влечет друг к другу. В то мгновение, как я увидел тебя в первый раз, мои ладони взмокли. Я должен был рассердиться из-за твоей писанины. Я мог подать на тебя в суд, а вместо этого уселся на кухне и распивал с тобой чай. И чем дольше я не видел тебя, тем сильнее хотел быть рядом. И это не вопрос, хотел я или нет поцеловать тебя, обнять тебя или трахнуть, как говорите вы, англичане, но я говорю тебе, что я не думал делать это.

Он столько всего сказал, что все, что могла сделать Най, — это просто смотреть на него. И когда он стоял перед ней и говорил все, что говорил, она и вправду начала думать, что он гей... но...

— И кто же тогда целовал меня? — спросила она, вздыхая.

Джейс хотел сказать что-то, но вместо этого привлек ее к себе и поцеловал со всей страстью, которую чувствовал с тех пор, как встретил ее. Его руки пробегали по ее спине, по шее, забирались в ее волосы и снова скользили вниз по спине, пока его рот овладевал ее ртом, его язык прикасался к ее языку, проникая в глубину ее рта.

Он отпустил ее так же резко, как и обнял, и когда отошел, они оба стояли, тяжело дыша, и молча смотрели друг на друга.

— Ты и это не думал делать? — спросила она.

— О да. — Он сделал к ней шаг, но остановился. В следующий момент он был уже у двери. — Послушай, Най. Есть некоторые вещи...

— Не говори снова об этом, — сказала она. — Ты многое пережил в своей жизни, я тоже. А сейчас я хочу принять ванну, и мы встретимся через час внизу и пообедаем без спиртного, я, во всяком случае.

Он кивнул, но ничего не сказал и вышел из комнаты.

Оставшись одна, Най подумала, что могла бы рассердиться на него. Она могла бы сказать ему, что думает о нем и о его колебаниях: нет и да, горячо и холодно; но, как ни странно, она не сердилась. Вместо этого она вальсировала по комнате, напевая «Я танцевать хочу до самого утра...». Она почти полчаса отмокала в ванне, причем все время улыбаясь, затем еще полчаса красилась и, наконец, надела маленькое черное платье для коктейля и замшевые туфли на высоком каблуке.

Когда она спустилась вниз, у нее был готов текст, чтобы отправить факс Ральфу, владельцу газеты, наделавшей столько шуму. Она просила его дать опровержение, что никакого «Центра привидений» не будет, что все это было ошибкой. И не будет свободных рабочих мест. Прайори-Хаус — частная резиденция и останется таковой.

Она показала текст Джейсу, он нашел миссис Фенни и отправил факс. Через десять минут он вернулся, взял Най за руку и сказал:

— Дело сделано.

И оба рассмеялись, чувствуя, как гора упала с плеч.

Джейс и Най, въехав в городок, сразу же отправились в ресторан. Придерживаясь молчаливого согласия, они не говорили ни о Лонгстрите, ни о Стейси, а только о себе. Джейс хотел знать о ней все: чем она занималась, где ей пришлось побывать, то есть все, что она делала в жизни. Она, в свою очередь, хотела узнать все о нем. И сразу заметила, что он охотно рассказывает и отвечает на вопросы, если они не затрагивают нескольких последних лет. Она могла заставить его рассказать о себе все, но только не то, что произошло с ним в последние шесть лет. Тут он хранил молчание.