Королевский путь - Виктория Холт

Екатерина по привычке надула губы:

— Ну что ты! Ты ведь еще так молода! Вот вернешься домой… полюбишь еще кого-нибудь…

Она потеряла все в один миг: и мужа, и положение в обществе, и страну… Слишком много потерь… Все это было уже просто непереносимо…

— Мадам, — произнесла Мария, — я хотела бы остаться во Франции. Здесь то, что мне принадлежит. Я покину Двор, только если в этом будет необходимость.

— Да у нас и в мыслях нет, чтобы ты уехала… Мы очень хотим, чтобы ты осталась здесь, с нами, — произнес король.

— Спасибо за вашу доброту, Ваше Величество.

— Мария, я всегда так крепко любил тебя! — с жаром произнес Шарль.

Екатерина мертвой хваткой вцепилась сыну в плечо, да так, что он аж поморщился от боли и испуганно взглянул на мать.

Екатерина громко расхохоталась.

— Король так нежен к тебе… Нам будет грустно без тебя, когда ты уедешь…

— Да Мария не собирается никуда уезжать! — раскричался Шарль.

Он схватил Марию за руку и принялся осыпать ее страстными поцелуями…

— Нет… нет… Мария… ты никуда не уедешь… Ты останешься здесь… Это говорит король…

Щеки Шарля стали покрываться лихорадочным румянцем, а губы нервно задергались…

— Я никому не позволю тревожить моего мальчика, — чеканя слова, произнесла Екатерина, взглянув на Марию так, словно та во всем виновата.

— Может, если бы ему не мешали говорить, все было бы иначе, он бы так не переживал, — тихо произнесла Мария.

— Да на него обрушилось такое величие! Он ведь еще ребенок… только что из детской… Слава Богу, что рядом с ним мать… Она и посоветует, и поддержит, когда это нужно, — начала разглагольствовать Екатерина.

— Мадам, я — король, — с настойчивостью в голосе сказал Шарль.

— О да, конечно, но ведь ты еще совсем дитя, сын мой. Эта страна кишит твоими врагами, а ты отказываешься от помощи и советников, и матери…

Лицо мальчика исказил испуг, а Мария опять задумалась, что же ждет впереди этого нежеланного короля…

Шарль, заикаясь, проговорил:

— Но… все будут так рады… если Мария останется во Франции…

— Мария должна править своей страной… Ее ждут соотечественники… Ты думаешь, они позволят, чтобы она навсегда здесь осталась? Я очень в этом сомневаюсь. Ее все ждут… и братья, и кузина, что по другую сторону границы…

— Я недавно овдовела! Я потеряла мужа, которого так любила! А вы приходите сюда, чтобы… — вскричала Мария.

— Чтобы выразить сочувствие…

— Я любила его. Мы всегда были вместе!

— Мы были с ним вместе значительно дольше… Мы были вместе еще до того, как он увидел мир… Подумай об этом. Разве мое горе сравнимо с твоим. Разве ты можешь скорбить больше, чем я?

— Мадам, но ведь выглядит все именно так! — вырвалось у Марии.

Екатерина опустила ей на плечо руку.

— Вот проживешь с мое и поймешь, что горе нужно сдерживать. Это нужно не только тебе, но и тем, кто вокруг тебя… Можно ли положить печаль на весы? Да и вообще, ты молода… будут другие поклонники…

— Я прошу вас… перестаньте! — взмолилась Мария.

— Ты никуда не уедешь, Мария! — вскричал Шарль. — Я не позволю, ведь я — король!

— Король и понятия не имеет, что такое супружество, — со смехом сказала Екатерина. — Еще совсем ребенок…

— Нет! — закричал Шарль. — Я все понимаю!

— Ты женишься, когда придет время… Кто знает, кто станет тебе женой…

— Ею будет только Мария!

— Сын мой…

Шарль яростно топнул; его трясущиеся пальцы стали обрывать бахрому камзола… Он отбросил обрывки материи и обратил пылающий взгляд на мать.

— Только Мария будет моей женой! Я… я хочу ее! Я… я люблю ее!

— Ну да, конечно, желание короля — закон… Но говорить такие вещи вскоре после смерти твоего родного брата?! Это пугает меня… Ты возжелал жену собственного брата! Это страшный грех, Шарль, и я прошу тебя: успокойся. Иначе ночью к тебе явится призрак Франциска и станет укорять тебя…

Шарль вытаращился на мать. Руки нервно забегали по камзолу.

Екатерина обняла маленького короля и нежно прижала к себе.

— Сын мой, ну не надо, ну перестань дрожать. Я защищу тебя от злых духов, не бойся. Мы должны держаться вместе…

Эта сцена была уже просто невыносимой, и Мария вскричала:

— Мадам, да оставьте же меня в покое! Я хочу остаться одна!

— Бедное дитя… Да конечно, сейчас ты в трауре, но прости, что вынуждена напомнить, что больше ты не можешь приказывать королеве-матери Франции. Хотя у тебя такое горе, и ты просто забыла эту маленькую деталь. Вот закончится траур, и ты почувствуешь свое новое положение… Нужно лишь время… Здесь, во Франции, ты провела много счастливых лет… И, если уж так случилось и нужно возвращаться, помни: ты едешь на родину… Оттуда совсем недалеко до твоей английской сестры… Она будет так рада…

— Она ненавидит меня! — закричала Мария.

— Да она же тебе кузина!

— Она никогда не простит мне, что я называла себя королевой Англии!

— Как же жаль, что ты не смогла предугадать такой день… Я так хорошо помню, как ты ехала в карете с английским гербом… Такая счастливая… Но, мне думается, что все это не означает, что у тебя к имеющимся двум коронам, должна быть еще и третья…

— Но я ведь слушалась вашего мужа, Мадам! Я слушалась собственного мужа… Я делала то, что мне говорили…

— Их уже нет в живых, милая… Слишком поздно, чтобы они взяли на себя эту вину… Ну хватит… Не мучайся… Все будет хорошо… Вернешься домой, и английская королева будет только рада тебе, я уверена. А сейчас мы покинем тебя, все-таки траур…

Мария опустилась на колени и коснулась губами холодной руки королевы-матери. Что говорили молодой вдове невыразительные глаза Екатерины?

«Ты сошла с трона, и теперь ты в моей власти… Не жди, что станет другом тот, кто им никогда не был. Ты получила во Франции урок, Мария Стюарт. Теперь тебе понятно, сколь же ты была глупа, бросив вызов Екатерине Медичи».

* * *

В один из траурных дней Марию пришли навестить ее дяди. Смерть Франциска сильно изменила их: власть вырвали у них из рук… Во Франции правила королева-мать, а маленький король был все время у нее под надзором.

Больше всего Гизов занимало теперь, как же вернуть себе власть над страной.

— Мы пришли поговорить о будущем, Мария, — заговорил граф.

— Я совсем не хочу в Шотландию, — выпалила Мария.

— Да мы тоже не хотим, чтобы ты уезжала, — сказал кардинал, — и надо подумать, как нам это сделать.