Сыщик Галилей - Кэйго Хигасино

— Только когда увидел фотографию автостоянки, он догадался, что натрий — в машине профессора Кисимы. Однако в то время профессор уже уехал в Осаку на международную конференцию. Мацуда не находил себе покоя, опасаясь, что, если пойдет дождь, натрий, вернее водород, взорвется.

— Если б не его угрызения совести, — сказал Югава, глядя в окно, — я бы до сих пор не догадался, что цель — машина Кисимы.

— Фотография стоянки навела меня на мысль, что Фудзикава по какой-то причине хочет взорвать машину профессора Ёкомори. Но все обстояло иначе. Он спросил у студента, где машина Ёкомори, только для того, чтобы узнать, которая из двух новых машин принадлежит Кисиме. Если бы он непосредственно произнес имя Кисимы, после взрыва студент наверняка бы его вспомнил. Так он, видимо, рассуждал.

Фудзикава прикрепил натрий к днищу «БМВ» моментальным клеем. А Югава подменил его безобидным комком глины, устроив западню для Мацуды, пришедшего его забрать.

— Последний вопрос, — обратился Кусанаги к стоявшему к нему боком Югаве: — Когда ты начал подозревать Мацуду?

В этом вопросе для Югавы было что-то неприятное. Он поморщился.

— В тот момент, когда ты сообщил мне, что Фудзикава, возможно, причастен к взрыву на море. Незадолго до этого я догадался, что, скорее всего, взрыв вызван натрием.

— Но ты не сказал мне об этом. Почему?

— Действительно… — Югава склонил набок голову. — Почему?

«Неужели хотел покрыть коллегу?» — хотел сказать Кусанаги, как вдруг в дверь постучали.

— Войдите, — сказал Югава.

Вошел профессор Кисима. Кусанаги невольно вскочил.

— Спасибо вам за профессиональную работу, — сказал профессор, приветливо улыбаясь детективу.

— Это вам спасибо. — Кусанаги поклонился. Кисима действительно очень помог полиции при организации засады возле его дома.

Обсудив с Югавой какие-то рабочие вопросы, Кисима уже собирался выйти из комнаты, когда Кусанаги окликнул его:

— Профессор!..

Кисима обернулся.

— Профессор, почему вы не позволили Фудзикаве слушать ваши лекции?

Кисима, посмотрев ему в глаза, улыбнулся.

— Вы занимаетесь каким-нибудь спортом?

— Дзюдо…

— Тогда вы должны понять, — сказал Кисима. — Какой бы уважительной ни была причина, спортсмен, забывший заявить о своем участии в схватке, не будет допущен к участию в соревновании. Ибо такой спортсмен не сможет победить. Наука — это тоже борьба. В ней ни к кому не может быть снисхождения.

Усмехнувшись, профессор вышел.

Застывший в изумлении Кусанаги повернул голову в сторону Югавы.

Югава, хмыкнув, посмотрел в окно.

— Дождь пошел, — сказал он.

Кондиционер сломался в самый неподходящий момент. Уже месяц как кончился весенний сезон дождей. С раннего утра зашкаливало за тридцать. И сегодня — то же. А дальше станет еще жарче.

Хироси Уэмура, держа в левой руке веер, вяло тыкал пальцем по клавиатуре, постоянно прерываясь, чтобы вытереть с шеи пот лежавшим под рукой полотенцем. Обычно незаметное тепло, идущее от компьютера, сегодня казалось невыносимым.

Пойти, что ли, в гостиную, подумал он, обмахиваясь веером. Кроме комнаты, в которой он обычно работал, была еще маленькая комнатка в японском стиле, использовавшаяся как спальня. Если отодвинуть перегородку, в гостиной будет попрохладней.

Но тотчас спохватился, что делать этого нельзя. В спальне — его сын, Тадахиро. И он нездоров.

От рождения болезненный, Тадахиро даже сейчас, перейдя во второй класс, если подхватывал простуду, потом долго не мог выздороветь. То же и на этот раз. Четыре дня назад пожаловался на головную боль, затем начался жар и в последующие дни только усиливался, никаких намеков на улучшение. Лекарства сбивали температуру, но к вечеру она вновь подскакивала. Прошлой ночью опять дошло до тридцати девяти градусов. Из-за необходимости присматривать за больным ребенком Уэмура никак не мог сосредоточиться на работе.

Уэмура был свободным журналистом. В настоящий момент он имел договоры с четырьмя издательствами и писал главным образом статейки для еженедельных журналов. Сроки одной из заказанных статей уже поджимали. До вечера нужно было что-нибудь состряпать по поводу новых развлекалок в мобильных телефонах. Если б не это, он бы и сейчас неотлучно сидел возле сына.

Холод тоже, конечно, плохо, но из-за духоты невозможно выспаться, весь день как сонная муха. К счастью, в комнате, в которой спит Тадахиро, кондиционер работает и поддерживает нормальную температуру…

Уэмура посмотрел на настольные часы. Уже больше двух! До срока сдачи осталось три часа. В обычных условиях он бы справился в два счета. Но в комнате, где жарко, как в бане, сосредоточиться — выше человеческих возможностей. И уличный шум, врывающийся в окно, как назло, именно сегодня был сильнее обычного.

Повесив полотенце на шею, он положил руки на клавиатуру и приготовился что-нибудь выжать из себя, как вдруг уж совсем некстати раздался звонок в дверь. Уэмура, выругавшись, поднялся, достал бумажник. Наверняка какой-нибудь очередной сборщик подати.

Но, открыв дверь, он увидел живущую по соседству Сатиэ Такэду. Мать Рёты, школьного приятеля Тадахиро.

— А, это вы, чем могу быть полезен? — спросил Уэмура, подумав, что дамочка пришла по делам родительского комитета.

— Я слышала, Тадахиро опять простудился?

— Да, — буркнул Уэмура, — как обычно.

— Вы так легкомысленно к этому относитесь! Ребенку нужен уход! А вы небось из-за своей работы бросили его на произвол судьбы!

— Не знаю, что вы имеете в виду. Я уложил ребенка в постель.

— Позвольте я войду. — Сатиэ сбросила сандалии и, не выпуская из рук пакет с покупками, ворвалась в квартиру. — Ну и духота! Что это? Кондиционер отключен?

— Сломался. Но в комнате Тадахиро нормально.

Не дослушав объяснений, Сатиэ отодвинула перегородку.

— Тадахиро, как ты себя чувствуешь? — заговорила она. Видимо, Тадахиро не спал.

Уэмура вошел вслед за ней в спальню. Благодаря кондиционеру здесь царила приятная прохлада. Облегченно вздохнув, он посмотрел в глубь комнаты. Тадахиро лежал на расстеленной на циновках постели.

— Ты в порядке? — спросил он сына.

Тадахиро едва заметно кивнул. Кажется, цвет лица по сравнению со вчерашним стал получше.

— Ты не голоден? Может быть, тебе что-нибудь приготовить? — спросила Сатиэ, присаживаясь возле постели.

— Горло пересохло.

— Съешь яблочко, я только что купила. — Сказав это, она приподнялась, но тотчас воскликнула: — А это что такое?