Герцог-грешник - Адель Эшуорт

– Прошу прощения, миссис Раэль-Ламонт, но некий мужчина хочет вас видеть.

Вивьен повернулась к домоправительнице и инстинктивно прижала рукопись к груди.

– Извините, я не хотела беспокоить вас, но этот человек сказал, что ему очень важно увидеться с вами именно сегодня.

Придя наконец в себя, Вивьен быстро вложила бумагу в конверт.

– Кто он? – деловито спросила она.

– Джентльмен из Труро, – не колеблясь ответила Гарриет. – Он хочет купить орхидеи для жены на годовщину их свадьбы. Счастливица. Этот человек очень красив. Я пригласила его войти, но он весь промок и не хотел пачкать полы, что очень любезно с его стороны.

Вивьен почувствовала крайнее раздражение. Ее домоправительница вела себя так, словно в жизни ее хозяйки не происходило ничего, о чем бы следовало задуматься хотя бы на минуту.

Прикрыв глаза, она потерла ладонью лоб.

– Почему именно сегодня?

– Ну не знаю... ему нужны орхидеи, и он проделал весь этот путь, чтобы взглянуть на ваши.

Ох уж эти орхидеи! Если она откажется принять посетителя, у Гарриет это вызовет подозрение, даже беспокойство. У Вивьен не оставалось иного выбора, кроме как показать прибывшему цветы и поскорее избавиться от него.

Вздохнув, она положила конверт на чайный столик и поправила выбившуюся прядь волос.

– Хорошо, я приму его. Он оставил визитную карточку?

– Да, мадам. – Гарриет протянула хозяйке серебряный поднос.

Вивьен взглянула на красиво отпечатанные буквы: «Господин Г. Герман». Странно. Она никогда не слышала о таком. Впрочем, он ведь сказал, что прибыл из Труро.

– Если придет кто-нибудь еще, меня нет дома, Гарриет.

– Да, мадам.

Покинув гостиную, Вивьен направилась в оранжерею.

– Что за отвратительный день, миссис Раэль-Ламонт! – Невидимый из окна гость, вероятно, стоял за сводчатым проходом слева от нее. – Я подумал, что это более... подходящее место для встречи.

Вивьен сначала замерла на месте, некоторое время прислушиваясь к шуму дождя за оранжереей, затем медленно повернулась. Перед ней стоял Гилберт Монтегю собственной персоной; гладко выбритый, с короткой стрижкой, он был одет в темно-серый костюм и модное пальто безупречного качества. Неудивительно, что Гарриет не узнала его.

– Что вы здесь делаете? – пробормотала Вивьен дрожащим голосом.

– Да вот пришел за вами. – Он улыбнулся. Вивьен инстинктивно отступила назад.

– Уходите, – прошипела она, – иначе я закричу.

Медленно и с ледяным холодом он ответил:

– Только попробуйте, и я сломаю вашу изящную шейку.

К горлу Вивьен подступила горечь, голова вдруг закружилась, и она даже испугалась, что может упасть.

– А как же рукопись? – Это все, что она могла придумать.

Гилберт хмыкнул; его глаза по-прежнему оставались холодными, взгляд неподвижным.

– Неужели, дорогая миссис Раэль-Ламонт, вы настолько наивны, что не имеете представления о сути этого дельца?

С каждой минутой чувствуя себя все более испуганной, Вивьен еще дальше отступила от него. Она уже начала замерзать.

Монтегю двинулся к ней так медленно, что она поначалу даже не заметила его приближения.

Стараясь не выдать себя, Вивьен вскинула подбородок:

– Не знаю, что вы имеете в виду, мистер Монтегю, но я сделала все возможное, чтобы удовлетворить ваши пожелания. Я просто хочу получить копию моего соглашения о раздельном проживании, которая находится у вас. После этого, надеюсь, мы расстанемся навсегда.

Гилберт раскатисто рассмеялся, будто его очень позабавили ее слова.

– Между прочим, моя фамилия Герман. И еще, хотя это вряд ли имеет значение: вы не очень хорошая актриса. А теперь нам с вами придется немного прогуляться. Мы выйдем отсюда вместе, сядем в мою карету, ну а там...

Мир завертелся у Вивьен перед глазами. Она сделала еще шаг назад и ударилась бедром об угол короткого деревянного стола, который чуть не опрокинулся от удара.

Гилберт усмехнулся и вдруг с быстротой, которой она не ожидала, схватил Вивьен за руку выше локтя и наклонился к ней.

– За мной, миссис Раэль-Ламонт, и без глупостей, – произнес он угрожающим шепотом, и Вивьен почувствовала острие ножа у себя под грудью.

«Уилл, как я нуждаюсь в вас...» – внезапно пронеслось у нее в голове. Гилберт обхватил ее за плечи и потащил через оранжерею к воротам.

Вивьен судорожно пыталась придумать хоть что-то, что могло бы помочь ей спастись, но Гилберт, словно догадываясь о ее намерениях, сильнее сжал ее плечо.

– Если закричите или попытаетесь убежать – умрете прямо здесь, среди ваших милых растений. Сейчас командую я, и постарайтесь хорошенько запомнить это.

– Но мои слуги...

– Они не догадаются о вашем отсутствии по меньшей мере полчаса, – небрежно заметил Гилберт. – Этого вполне достаточно, чтобы уехать из города.

Вивьен с ненавистью взглянула на его гладкое, обманчиво красивое лицо.

– Подлец! – выдохнула она сквозь зубы.

Гилберт странно усмехнулся, затем осторожно поднял руку и, укрыв ее своим пальто, прижал к себе, чтобы защитить от проливного дождя.

– Это правда, – мрачно произнес он, ведя ее сквозь высокие деревянные ворота к ожидающему экипажу. – И мне даже не нужно притворяться.

Оказавшись в карете, Вивьен с тревогой огляделась; она все еще надеялась, что ее спасут, и поэтому не знала, стоит ли попытаться самостоятельно сразиться с похитителем.

Когда они выезжали из города, направляясь на запад, Вивьен без труда убедилась, что на пустынной по причине плохой погоды дороге ей не на кого рассчитывать. Теперь ее судьба зависела только от нее.

На побережье медленно опускалась ночная мгла. После проливного дождя из-за низких облаков на горизонте выглянуло солнце и тут же начало садиться за океан.

Уилл смотрел на солнце, стоя у высокой стеклянной двери, с интересом наблюдая, как полоска сияющего золота уступает место еле видимой ниточке зеленого, а затем полыхающее дневное светило словно погружается в вечность.

Это была комната Элизабет: когда-то здесь она играла на рояле, и не раз за последние годы Уиллу казалось, что он слышит неясные мелодичные звуки, разносящиеся по темным и тихим коридорам дома. Иногда это благозвучие застигало его врасплох, заставляя закрыть глаза и вновь желать, чтобы женский смех и полные чувства песни обогащали его жизнь. Но музыка всегда исчезала, и сегодняшний день не был исключением.

Уилл опустил взгляд на беспокойный океан, затем закрыл глаза и прислонился лбом к стеклу двери. Оно было холодным как лед. О, как ему хотелось убежать из пустого пространства этого дома, ставшего центром его жизни, – дома без тепла, без смеха, без любви...