Магическая страсть - Карен Мари Монинг

Мне не понравился его тон.

– И куда же вы направитесь, мисс Лейн, если решите избавиться от нас обоих? Домой, в Ашфорд? Попытаетесь найти книгу в одиночку? И долго вы проживете? Вашему отцу придется приезжать за вашими вещами, так же как вы явились за вещами сестры.

Я повернулась и зашагала прочь. Бэрронс пошел за мной, настолько близко, что я чувствовала на затылке его дыхание.

– Вы предоставляете ему возможность перенести вас, – тихо зарычал Бэрронс.

– Не думаю, что он рискнет приблизиться к тебе, – холодно ответила я. – И не нужно было напоминать мне о том, что моя сестра умерла. Это был дешевый трюк.

Я подошла к «харлею».

Отправиться с В'лейном, чтобы он рассчитался со мной за нарушенное соглашение?

Спасибо, лучше я останусь с Бэрронсом. Пока.

– У вас почта не помещается в ящик. – Открыв дверь «Книг и сувениров Бэрронса», Дэни втянула за собой велосипед.

Я подняла глаза от книги, которую читала (опять «Захват Ирландии»,[8]самое скучное исследование, которое мне доводилось проводить, не считая маленьких отрывков о Фир Болт[9]и фоморах[10]), и, убедившись, что Дэни пришла одна, искренне улыбнулась. Рыжие кудряшки Дэни спутались от ветра, щеки порозовели от холода, а к зеленой униформе «Почтовой службы инкорпорейтед», как всегда, прилагались кепка и выражение лица «я слишком крута, чтобы общаться со скучными вами».

Мне нравилась Дэни. Она была совсем не похожа на других ши-видящих. Она понравилась мне еще тогда, во время нашей первой встречи. Я чувствовала, что у нас с ней есть что-то общее, почти родственное, даже если не считать общего дара ши-видящих. Я потеряла сестру, а Дэни осталась без мамы.

– Если Ровена узнает, что ты приходила сюда, она тебя убьет. – Я нахмурилась от внезапной неприятной догадки. – Или это она тебя послала?

– Не-а. Я сама тихонько смылась. И не думаю, что за мной следили. Ты на первом месте в ее говняном списке, Мак. Если бы она меня послала, я бы приперлась с мечом.

Я задержала дыхание. Меньше всего на свете мне хотелось драться с Дэни. Не потому, что я боялась проиграть – хотя, учитывая ее невероятную скорость, это было вполне возможно, – а потому, что не желала смерти этому легкомысленному яркому человечку. Ни от моей руки, ни от чьей бы то ни было.

– Правда?

Дэни сверкнула мальчишеской улыбкой.

– Не-а. Вряд ли она хочет твоей смерти. Она просто спит и видит, чтобы ты выросла и стала слушаться каждого ее чиха. От меня она ждет того же. И не понимает, что мы уже выросли. Просто мы не стали ее маленькими послушными солдатиками, как остальные овцы из ее армии. Если у тебя есть собственное мнение, Ровена считает тебя ребенком. Если у тебя нет собственного мнения, я считаю тебя овцой. Бэ-э-э! – Дэни скорчила рожицу. – В аббатстве полно овец, а летом там дико смердит овечьим дерьмом.

Я подавила смешок. Не стоило ее поощрять.

– Прекрати ругаться, – сказался. И прежде чем она успела на меня зашипеть, добавила: – Потому что у красивой девушки не может быть грязного рта, ясно? Я тоже иногда ругаюсь. Но редко и только по делу.

– Да кому на фиг нужна моя красота? – огрызнулась Дэни, но ей не удалось меня обмануть.

В первый раз я увидела ее с макияжем и в обычной одежде, отчего она казалась старше своих лет. В униформе почтовой службы и без черной подводки для глаз я дала бы ей лет четырнадцать, может, пятнадцать. Дэни застряла на той стадии, через которую приходится пройти всем. Я прекрасно помню свой «период неуклюжести». В то время я считала, что гены Лейнов предали меня и в отличие от Алины я вырасту уродиной. Мне казалось, что я всю жизнь проведу в тени старшей сестры, а люди будут грустно и всегда чуть громче, чем надо, говорить: «Бедная МакКайла. Алине достались и ум, и красота».

Дэни попала в подростковое чистилище. Ее туловище не успевало расти так же быстро, как руки и ноги, а гормоны уже начали трудиться над кожей, но не успели придать форму ни бедрам, ни груди. Застрять между ребенком и женщиной и без того неприятно, а ведь Дэни помимо всего прочего вынуждена сражаться с монстрами.

– Однажды ты станешь красавицей, Дэни, – сказала я. – Так что постарайся к этому моменту очистить свой лексикон, если хочешь выходить со мной в свет.

Она закатила глаза, прислонила велосипед к конторке, бросила мне свернутую в трубку почту и нахально направилась к стойке с журналами. Но я успела уловить в ее глазах ошеломленное, а потом задумчивое выражение. Она запомнит мои слова. И будет вспоминать их в самые тяжелые моменты. Мои слова помогут ей, так же как мне в свое время помогло обещание тети Эллин, которая убедила меня, что однажды я превращусь в принцессу.

– Почту я подобрала на дорожке, – бросила Дэни через плечо. – Хренов почтальон даже до ящика не дошел.

Она взглянула на меня, ожидая нового нагоняя за ругательство. Я бы устроила ей то, что она ждет, но Дэни взяла с полки журнал «Хотрод».[11]

Хороший выбор. В ее возрасте я читала то же самое.

– Ты ведь знаешь, что сидишь, свесив ножки, на краю района с поганейшими Невидимыми?

– Ты о Тенях? – спросила я, бездумно перебирая почту. – Да. Я называю этот район Темной Зоной. В этом городе таких зон три.

– У тебя здорово получается давать им названия. И тебя не пугает, что эти засранцы так близко?

– Меня пугает, что такие засранцы вообще существуют. Ты видела, что они оставляют от людей?

Дэни вздрогнула.

– Да. Ровена отправила меня с командой искать одну из нас, когда та не пришла домой.

Я покачала головой. Для своего возраста Дэни видела слишком много смертей. Она должна была бы читать модные журналы и думать о симпатичных парнях. Я рылась в рекламных листовках и купонах, которые пришли по почте, и внезапно наткнулась на знакомый конверт: толстый, ровный, из небеленого пергамента.

И без обратного адреса.

На конверте был штамп дублинской почты, проставленный два дня назад. «"Книги и сувениры Бэрронса", для МакКайлы Лейн».