Тук-тук, сердце! Как подружиться с самым неутомимым органом и что будет, если этого не сделать - Йоханнес фон Борстель

16:00. Вдохновленный, я иду на чердак, чтобы отыскать кроссовки и старые штаны для бега. Перерыв кучу хлама, я наконец вижу их: они лежат в открытой картонной коробке. «Кроссовки выглядят почти как новые», – думаю я, стряхивая с них пыль.

16:05. В одной кроссовке я обнаружил паука. Нащупал его большим пальцем ноги. Когда надевал. Справившись с отвращением, я решил проблему с помощью пылесоса. Такие пустяки меня не остановят.

16:11. Стою перед домом в полном беговом обмундировании и мысленно готовлюсь к предстоящему событию. Встречаю соседа и перекидываюсь с ним парой слов.

16:55. Обменялись с соседом разной информацией. Можно приступать к поискам легендарной эйфории бегуна. Со смешанными, надо признать, чувствами устремляюсь к лесу.

16:57. Ощущаю первые признаки нагрузки. Особенно в ногах. Но это нормально, ведь я давно не бегал. В любом случае это меня не остановит.

17:01. Чувствую мышцы, о существовании которых я даже не знал. Приятным это чувство не назовешь, но посмотрим, может, оно пройдет.

17:04. У меня сильнейшие в истории человечества мышечные боли от утомления.

17:07. Мне все больше нравится мысль провести остаток жизни лежа в постели… ну или хотя бы следующие две недели.

17:10. Боль становится нестерпимой. Может, было бы лучше намеренно наступить в колдобину, чтобы разом покончить со всеми мышцами и суставами.

17:11. Ищу глазами подходящие колдобины. Но вижу скамейку. Перерыв! Плюхаясь на скамейку, я вспоминаю, что друг советовал во время пауз делать по нескольку отжиманий, чтобы оставаться в форме.

17:12. Лежу в грязи лицом вниз и откашливаюсь. Неожиданно заслышав голоса, я со стоном распрямляюсь и начинаю громко считать: «313, 314, 315…» Несколько секунд спустя, когда прохожие оказываются вне пределов слышимости, я мокрым мешком опускаюсь на землю.

17:15. Иду домой. Пешком. Нет, скорее ковыляю.

Сказал бы мне кто раньше, что эйфорию испытывает не всякий бегун, а только тренированные спортсмены! И что на нее можно рассчитывать, лишь когда доводишь организм до границы предельной нагрузки. Ну что ж, я не стремлюсь к олимпийским медалям, а хочу главным образом тренировать сердце и систему кровообращения. На худой конец можно и без эйфории бегуна. Ясно одно: на регулярные тренировки сердце реагирует так же, как и любая другая мышца. Оно растет и наливается силой. И тогда оно начинает качать больше крови, а во время бега на длинные дистанции – лучше снабжать жаждущие кислорода мышцы. И еще: тренированное сердце не только более работоспособно; в состоянии покоя ему тоже нужно биться не так часто, как нетренированному.

Если рассматривать сердце как мотор, нетрудно понять, почему средняя продолжительность жизни у спортсменов выше, чем у тех, кто со спортом не дружит. Мотор, который постоянно работает на высоких оборотах, выходит из строя раньше, чем тот, что все время эксплуатировался на низких оборотах. То же происходит и с нетренированным сердцем: чтобы в достаточной мере снабжать организм кровью, оно вынуждено круглые сутки биться относительно быстро. Хотя могло бы работать спокойно и неторопливо.

Но правда ли, что спорт убивает? А то ведь часто доводится слышать, что профессиональные спортсмены с их большими сердцами испытывают огромные проблемы и рано умирают, особенно когда к концу карьеры снижают интенсивность тренировок. Нам с вами этого опасаться не стоит. Если такое и происходит, то исключительно со спортсменами экстра-класса. Что же касается любителей, то здесь специалисты абсолютно уверены: спорт не убийца. Наоборот. Он решающим образом способствует здоровью и силе сердца. Тем же, кто опасается проблем, возникающих у обладателей «спортивного сердца», можно посоветовать не бросать многолетние регулярные тренировки резко, а снижать нагрузки медленно, но верно. Тогда ничего плохого не случится.

Изучая воздействие спорта на клетки – водители ритма, одна исследовательская группа из Манчестера проводила опыты с крысами. В течение двух недель несколько крыс-«спортсменов» должны были ежедневно по одному часу трудиться на беговой дорожке, а остальных животных старательно оберегали от каких-либо нагрузок. В результате у физически активных грызунов пульс в состоянии покоя оказался значительно ниже, чем у их ленивых собратьев. Исследователи выяснили, что причина кроется в изменении, произошедшем в синусовом узле – водителе ритма первого порядка, где потоки ионов через специальные мембранные каналы способствуют самовозбуждению клеток. Изучив генетический код этих клеток, ученые установили, что в них намного меньше генов для ионных каналов, чем в аналогичных клетках нетренированных животных. Получается, регулярные упражнения изменили внутреннюю структуру «тактового генератора» сердца.

Правда, печальный опыт с эйфорией бегуна меня не убедил. Может, спорт и полезен для здоровья, но тот случай совершенно отбил у меня желание бегать. А ведь когда-то я был хорошим бегуном. По крайней мере, в пятом классе. Я тогда ходил из школы вместе с шестиклассниками и по пути иногда мог сболтнуть лишнего, после чего вынужден был спасаться бегством; так вот, расстояние до дома я преодолевал за несколько минут. И в этом мне, как я теперь знаю, помогал механизм, которому немало людей обязаны жизнью.

Тем, что по пути из школы домой мне порой удавалось превращаться в стремительного спринтера, я обязан не только ногам, но и нервной системе. Точнее, вегетативной нервной системе – той, что называют также «нервной системой органов». Хотя синусовый узел – главный водитель ритма нашего сердца, она существенно влияет на его деятельность, вследствие чего сердцебиение может то ускоряться, то замедляться, то усиливаться, то ослабевать.

В вегетативной нервной системе различают два отдела с противоположными задачами: симпатический и парасимпатический. Вместе они управляют большинством функций нашего тела, причем не в последнюю очередь функциями сердца. Действуя полярным образом, эти отделы превосходно дополняют друг друга. В чрезвычайной ситуации симпатические нервы мгновенно приводят нас в состояние полной боевой готовности. Они расширяют наши зрачки, чтобы мы могли видеть при недостаточном освещении, повышают мышечную активность, чтобы мы могли бороться, и расширяют бронхи, чтобы мы получали больше воздуха. Для обозначения всей совокупности этих эффектов американский психолог Уолтер Кеннон ввел в обиход такое понятие, как реакция fight or flight[83]. В точку! Когда я первым добирался из школы домой, речь шла именно о бегстве, и симпатическая нервная система была моим неистощимым ракетным двигателем.