Чужие интриги - Сандра Браун

Барри резко обернулась к Грею.

– Меррит?! – беззвучно выдохнула она.

Грей молча кивнул.

– Боже правый… но почему?!

– А за что, по-вашему, мужчина может возненавидеть трехмесячного малыша?

Ответ напрашивался сам собой.

– За то, что ребенок не его.

Коротко кивнув, Грей молча отошел к окну и отвернулся.

Ну конечно! Как же она сразу не догадалась? Теперь многое становится понятным. Горе Ванессы. Ее полная беспомощность. Нежелание проводить аутопсию. Страх, что поползут слухи, и отчаянные попытки поскорее все это замять. И то, какое отношение к этому имеет Бондюран.

Она осторожно покосилась в его сторону. Грей по-прежнему стоял у окна, повернувшись к ним спиной, и что-то разглядывал в щелку между полинялыми гардинами.

Дэйли поднялся на ноги.

– Что ж, на сегодня, по-моему, хватит. Обвинить президента Соединенных Штатов в убийстве ребенка, пусть даже не его собственного, это, знаете ли… Не только у такой старой развалины, как я, а у кого угодно от подобного известия крыша съедет. Лично я иду спать. А вы можете оставаться тут, сколько понадобится.

Подставка на колесиках, на которой стоял кислородный баллон, противно поскрипывала. Они слышали, как Дэйли, волоча его за собой, прошел по коридору в спальню. Потом за ним со стуком захлопнулась дверь, и дом окутала тишина, плотная, словно толстый слой ваты.

– Но ведь президент одобрил мое желание взять у Ванессы интервью… – пробормотала Барри.

– Надеялся сбить тебя со следа. Что, по-твоему, выглядит подозрительнее – согласие поговорить обо всем откровенно или попытки увильнуть от ответа?

– Думаю, ты прав.

– Держу пари, так и есть.

– Ты боишься за Ванессу, не так ли?

Обернувшись, он посмотрел ей в глаза, но промолчал.

– До тех пор, пока она появлялась на публике и выглядела вполне адекватной, – продолжала Барри, тщательно подбирая слова, – ты гнал от себя подозрения, что со смертью ребенка что-то нечисто. Но потом, посмотрев мое интервью, убедился, что она сама не своя, даже если учесть свойственные ей перепады настроения. Твои подозрения вернулись. А потом на пороге твоего дома объявилась я, и это лишь подтвердило твои страхи, что смерть малыша не имеет никакого отношения к СВДС. А появление Спенсера Мартина окончательно расставило все по местам.

Барри немного помолчала. Произошедшее в Белом доме несчастье наконец перестало казаться загадкой. Все стало на свои места.

– Теперь ты уверен, что жизнь Ванессы в опасности. Если Меррит решился убить ни в чем не повинного ребенка, что помешает ему избавиться и от жены, чтобы быть уверенным, что первое убийство сойдет ему с рук?

– Ничто не помешает, – кивнул Грей. – Можешь не верить ничему, что я тебе говорил, но этому ты должна поверить. Он сделает, что угодно, чтобы остаться президентом и переизбраться на второй срок. Что угодно!

Барри зябко потерла руки – ее вдруг пробрала дрожь, как будто ее окатили ледяной водой.

– Похоже, с тебя довольно, – заметил он. – Поговорим об этом утром. Тебе нужно немного поспать.

– Ты серьезно? Думаешь, я смогу после всего этого уснуть?

– Просто ляг и закрой глаза. И сама не заметишь, как уснешь.

Слишком усталая, чтобы спорить, Барри неопределенно махнула рукой в глубь дома.

– Гостевая комната там, в конце холла – ну, если ее можно так назвать. Там даже имеется кушетка, но я бы не рискнула на ней спать. Последним, кто на это отважился, был Кронкайт.

Грей покосился на дверь спальни, за которой скрылся Дэйли.

– Ты ему доверяешь?

– Не то слово. Я бы доверила ему свою жизнь.

– Тогда первое место, где тебя станут искать, это здесь.

– Никто не знает, что я навещаю его.

– Это как?

– А никак, – ощетинилась Барри. – Как хочешь, так и понимай. – об их с Дэйли дружбе не знала ни одна живая душа, и у нее не было ни малейшего желания объяснять, почему так повелось. Тем более Бондюрану. – Так что никому не придет в голову искать меня здесь. Тут мы в безопасности.

– Ладно, – угрюмо проворчал он. – Тогда я буду спать здесь. А ты отправляйся в гостевую комнату, на эту твою кушетку.

Барри поплелась по коридору, с трудом переставляя ноги. Она была совершенно вымотана – как физически, так и морально. Такое с ней было впервые.

Добравшись до гостевой спальни, она порылась в шкафу и выудила из него пару пижам, которые показались бы уродливыми даже на непритязательный вкус Дэйли. Выбрав одну, более-менее приличную, Барри отправилась в ванную.

К этому времени она уже двадцать четыре часа провела на ногах. Глаза слезились, мышцы и суставы ныли. Падая, Барри до крови ободрала колени. Проглотив пару таблеток аспирина, обнаруженных в шкафчике Дэйли, она набрала полную ванну и, блаженно застонав, с головой погрузилась в горячую воду. С наслаждением вымывшись, Барри вытянулась в ванне и закрыла глаза. Горячая вода смогла облегчить лишь физическую боль, но не душевную. И сейчас сердце Барри обливалось кровью. Конечно, если сравнить, сколько людей ежегодно гибнет в войнах, разных катаклизмах и автокатастрофах, смерть собаки покажется мелочью. Но для Барри это было не так. Ближе Кронкайта у нее никого не было. Как она ни пыталась удержаться от слез, все было напрасно.

Тихий звук капающей из крана воды странным образом подействовал на нее успокаивающе. Слезы струились у нее по щекам, скатывались по подбородку, капали на грудь, стекали вниз, прокладывая соленые дорожки по животу. Барри плакала так долго, что, казалось, у нее уже не осталось слез, но стоило ей вспомнить очередной смешной или трогательный эпизод из их с Кронкайтом совместной жизни, как вновь к глазам подступали слезы.

Так продолжалось до той минуты, пока ее спины не коснулось дуновение холодного воздуха, подсказавшее, что она уже не одна. Барри осторожно открыла глаза. В дверях стоял Бондюран и молча смотрел на нее во все глаза.

Барри не шелохнулась. Метаться в поисках полотенца, чтобы прикрыться, было уже поздно. Да и незачем – все равно он уже успел увидеть все, на что имело смысл смотреть. И потрогать, кстати, тоже. Все самые сокровенные места. И внезапно тело Барри повело себя точно так же, как в то утро в его спальне. Ее вдруг обдало жаром.

– С тобой все в порядке?

Барри смущенно кивнула. Язык словно присох к гортани.

– Но ты плакала.

Не зная, что ответить, Барри продолжала молча таращиться на него. Она осмелилась моргнуть только раз – когда Грей, на мгновение отведя глаза в сторону, окинул ее с головы до ног жадным взглядом.

– Ракета, Бродяга и Док, – сердито буркнул он вдруг.

Ничего не понимающая Барри покачала головой.