Драгоценная - Татьяна Осинская

— Армель, пойми, каков бы ни был план, мы не можем сейчас тут оставаться. Сначала необходимо передать юную фрейлину в надежные руки в безопасном месте.

Впервые в жизни я почувствовала полную безвыходность ситуации, в которой очутилась. Я не могла остаться тут, если все, а главное ОН, улетят. И я не могла улететь, если тетя останется здесь. В уголках глаз собирались маленькие слезинки, пока еще отчаянно сдерживаемые силой воли.

— Армель, забирайся. — И Ларион протянул мне руку.

— Я никуда не полечу без тети…

— Хорошо, — тяжело вздохнул он, а потом хитро взглянул мне в глаза. — Оставайся и жди нас под стенами дворца. Как только я посажу девушку на корабль, тут же вернусь за тобой.

Я открыла рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его, чтобы не сболтнуть лишнего. Потом опять открыла, так как капитан все еще ждал ответа, но пришлось снова закрыть, чтобы всесторонне обдумать аргументы.

Не дождавшись ни слова, тар склонился к моему уху и прошептал так, что услышала только я:

— Но что-то мне подсказывает, что, как только маговоз долетит до воды, не пройдет и пары мгновений, как ты окажешься рядом с нами.

Я почувствовала, как начинаю краснеть, а терпкий мускусный запах Лариона начал кружить голову, путая и без того разбегающиеся мысли.

— Я еще не разобрался, что именно во мне так притягательно для «снежной королевы», но уже отчетливо понимаю, что она жить без меня не может…

В голове было пусто. Мне никак не удавалось контролировать выражение лица, и я смотрела на Лариона большими испуганными глазами. Какой позор! После того как я прилюдно отклонила его предложение, позволить тару думать, что я за ним бегаю! Как быть?

В одно мгновение я поняла, что в глазах потемнело, и уже неконтролируемое тело стало заваливаться в любезно подхватившие меня сильные мужские руки…

Я потихоньку приходила в себя. В голове шумело, руки дрожали, а весь организм в целом размеренно качался на волнах. Неужели я опять преследовала несносного тара вплавь? И что случилось потом? Почему меня все еще качает? Я попробовала сесть, но чьи-то крепкие объятия удержали на месте, надежно прижимая к теплому боку. Или не к боку, но явно чему-то теплому.

Вот и славно. Значит, о моем бессознательном теле есть кому позаботиться, и можно еще немного полежать, приходя в чувство. Почему-то этим рукам я доверяла. Даже с закрытыми глазами ощущала окружающую меня ауру надежности и спокойствия. Самое время подумать, что произошло и где находится выход из сложившейся ситуации.

Последнее воспоминание — это слова льера Идамаса о том, что я жить без него не могу. Это чудовище еще ответит за прилюдное высказывание подобных крамольных мыслей, поскольку, будь мы во дворце, мне бы оставалось только сложить с себя полномочия первой фрейлины и уехать в поместье пережидать позорный скандал. Вечные звезды! Как он посмел высказаться в присутствии лии Каталины? Моряки — люди подневольные, но она…

— Не надо так хмурить свой прекрасный лобик, — раздался у самого уха чуть хрипловатый голос, и подушечки пальцев погладили лоб. — Мы решим все проблемы. Поверьте, я знаю, что делаю.

— Ну, раз знаете, может, поведаете и мне, что вы делаете? — Я открыла глаза и посмотрела на склонившееся надо мной лицо.

— Вы уверены, что хотите обсудить это прямо сейчас?

— Почему бы и нет?

— Мы вот-вот пришвартуемся, разумнее было бы отложить разговор до более приватной обстановки.

С трудом оторвавшись от темного взгляда, я приподнялась и села рядом с Ларионом на лавке. Мы действительно оказались в шлюпке, моряки размеренно налегали на весла, и пенные барашки брызгами орошали наш путь. Свежий соленый ветер возвращал ясность мысли — мы были уже очень далеко от шейханата.

— А как же тетя?

— Мы обязательно вернемся за вашей родственницей, как только оставим лию Аутсорскую в безопасном месте, под присмотром врача. — Капитан осторожно сжал мою ладонь.

— Лия уже в безопасном месте. — Я оглянулась, выискивая взглядом Каталину, и не удержалась от всхлипа. — В то время как моя тетя… Как вы могли оставить маленькую, беззащитную…

— Ничего себе беззащитная, — пробормотал кто-то из команды.

— Вы желаете что-то рассказать? — уняв подступающие слезы, как можно строже проговорила я.

— Ваша тетя успешно продержится до нашего возвращения, — примирительно проговорил Ларион. — Тем более мне показалось, что они знакомы с шейхом Лабимом.

Родственная солидарность и природная вредность не позволяли с ходу согласиться с капитаном в угоду какой-то молоденькой девицы. Тем более что он опять поступил так, как счел нужным!

— Да о чем с вами разговаривать…

Вскочив на ноги, я едва не выпала за борт оттого, что шлюпка резко качнулась, подпрыгивая на волнах. В попытке меня удержать Ларион схватился за маскировочную накидку и дернул ее на себя. К этому моменту я уже направилась в противоположную сторону, стремясь быстрее добраться до борта «Алаты», ткань затрещала и осталась в руках капитана.

Я даже не сразу поняла, что вновь предстала перед моряками в бриджах и чулках, и сейчас — когда все уже знают, что я не юнга, а восходящее солнце разогнало спасительную темноту — я особенно остро почувствовала себя раздетой.

— Красота, — присвистнул один из моряков, и остальные поддержали его несдержанными смешками.

— Матрос, наряд вне очереди, и налегайте лучше на весла, — рыкнул капитан и протянул мне черную тряпку.

Игнорируя окружающих, я пробралась к борту корабля, ухватилась за штормтрап и, поднявшись наверх, проследовала в каюту. Однако и в ставших почти родными стенах мне не удавалось найти покой. Грудь сдавливало непонятное волнение. Внутри как будто образовался клубок из разных чувств и переживаний: тревога, страх, ожидание неизведанного и лихорадочное волнение. И все эти эмоции затягивались в тугой узел в животе, когда я вспоминала взгляд Лариона там, в шлюпке. Даже невзирая на мой удручающий вид, он смотрел с откровенным восхищением, и от этого губы сами собой расползались в глупой улыбке.

Невольно я опять начала сравнивать его теперешнего с тем дворцовым кавалером: все такой же обаятельный, ироничный, дерзкий. Но при этом во дворце он вел себя сдержанно, холодно, отстраненно. Льер Идамас там, и капитан «Алаты» здесь.

Стук в дверь отвлек меня от самокопания. Мне совершенно не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать, поэтому к двери я шла очень медленно. На пороге стояло понурое создание с перепачканным лицом, одетое в тряпки, которые у меня и язык бы не повернулся назвать одеждой, с накинутой на плечи мужской курткой.

— Что вы здесь делаете, лия Каталина? Мне казалось, я дала понять, что не желаю никого видеть. — Я продолжала стоять в дверях так, чтобы у девушки даже мысли не возникло просочиться в мою обитель.