Алекс Верус. Жертва - Бенедикт Джэка

Вздрогнув от неожиданности, Лона обернулась.

– Не пугай меня, Алекс! – воскликнула она.

– Я же говорил тебе никуда не ходить одной, – строго напомнил я.

– Проклятие! – Лона закатила глаза. – Извини. Но Вариам вывел меня из себя…

Своим магическим взором я разглядел клубящийся вокруг Лоны серебристый туман ее проклятия, разъяренными змеями протягивающий в разные стороны щупальца. Проклятие Лоны неразрывно связано с ее настроением: в спокойном состоянии она неплохо его контролирует, но когда она на взводе, лучше к ней не приближаться.

– Давай этим воспользуемся, – заявил я. – Пошли.

– Куда? – спросила Лона с любопытством.

– Знаешь, когда у меня бывает плохое настроение, мне помогают физические упражнения, – сказал я. – Посмотрим, поможет ли тебе мой метод.

Зал оказался гораздо меньше того, в котором Кристел зачитывала распорядок турнира, однако в нем хватало места для установки азимутальных дуэльных фокальных объектов.

Кроме нас двоих, здесь никого не было.

– Где мы? – осведомилась Лона.

– В тренажерном зале, – ответил я. – Завтра тебе предстоит сразиться на турнире, и тебе понадобится оружие, – и я достал из-за пазухи жезл, который мне вручила Арахна. – Наша подруга Арахна сделала эту вещицу для тебя, Лона. – Я протянул жезл Лоне, держа его за самый кончик. – Держи.

Лона изумленно уставилась на подарок Арахны. Перламутрового цвета, тонкий, жезл казался скорее украшением, чем оружием.

– Вот как? – Лона неуверенно взяла жезл за рукоятку. – Спасибо.

Когда жезл оказался у Лоны в руке, я отступил назад.

Родовое проклятие Лоны, лениво клубящееся вокруг нее, мягко пульсировало и мерцало.

Протянув руку, Лона усилием воли отвела серебристые облачка назад, не позволяя смертоносному проклятию прикоснуться к моему телу – зато как только она взяла жезл, уже ничто не могло помешать туману впитаться в фокальный объект.

Проклятие Лоны влияет и на людей, и на неживые предметы (правда, на последние – не столько сильно). Как правило, я определяю, что какая-то вещь подверглась проклятию, по серебристой ауре.

Но когда родовое проклятие окутало фокальный объект, произошло нечто удивительное. Вместо того чтобы прилипнуть к жезлу снаружи, туман устремился внутрь, впитываясь в него.

– Жезл настроен на тебя, – объяснил я. – Он впитывает твое проклятие и использует его.

– Отлично. – Лона крепко держала жезл за рукоятку, но лицо у нее оставалось озабоченным. – И что он… э… делает?

Я уже собирался предложить ей попробовать, но вдруг вспомнил предостережение Арахны.

– Обожди-ка. – Я выглянул в коридор и повертел головой, проверяя обстановку. – Теперь пробуй.

– Ну… – пробормотала Лона. – Ладно. Значит, я должна…

Ее проклятие перетекло в фокальный объект, активируя его. Из кончика жезла выползло, извиваясь, щупальце тумана, вытягиваясь футов на десять, а то и двадцать. И вот уже Лона держала в руке не жезл, а кнут, ремнем которого был серебристый туман родового проклятия.

И этот энергетический кнут лениво извивался из стороны в сторону.

– Так, – с интересом произнесла Лона, – что-то происходит, да?

Она поднесла рукоятку к лицу и покрутила, внимательно разглядывая жезл.

Кнут устремился вперед, молниеносным зигзагом пересекая зал. Он становился все длиннее и длиннее с каждой секундой.

Я вовремя успел юркнуть за дверь, и кончик серебристого щупальца вырвался в коридор.

– Готово! – крикнул я. – Выключай!

Почувствовав, что действие жезла прекратилось, я с опаской вошел в зал.

Лона стояла посреди паутины, сотканной из серебристых нитей. Сияющие линии энергетического тумана оставили следы на полу, стенах и потолке.

Лона улыбнулась.

– Невидимый хлыст, – сказала она. – Классно!

– Арахна взяла за основу кнут, которым пользуются австралийские пастухи, – сказал я. – Рукоятка необходима для равновесия, но поскольку ремень ничего не весит, для обращения с кнутом физическая сила не требуется. – Я окинул взглядом сияющие линии на стенах. – Но недостаток его как раз и состоит в том, что ремень ничего не весит, поэтому при малейшем усилии кнут может вести себя непредсказуемо. Нам придется поработать над тем, чтобы твои удары были прицельными.

– У меня такое ощущение, что он какой-то необычный, – пробормотала Лона, разглядывая фокальный объект. – В хорошем смысле. Как будто мое естественное продолжение.

– Я же говорил, что Арахна сделала его специально для тебя, – засмеялся я. – Ремень кнута образован из твоего проклятия. Ударив им кого-либо, ты словно прикоснешься к этому человеку. Все произойдет незаметно и смертоносно. – Я посмотрел Лоне в глаза. – Данный фокальный объект – оружие, а не игрушка. Ты можешь спокойно пользоваться кнутом на азимутальной дорожке. Но никогда не применяй его в любом другом месте, если только не собираешься убить противника. Я тебе доверяю. Не заставляй меня пожалеть об этом.

– Поняла, – кивнула Лона.

– Вот и славно. – Направившись к азимутальной дорожке, я включил защиту. – А теперь давай немного потренируемся.

Я занимался с Лоной допоздна, и она очень быстро освоила основы нападения и защиты. Казалось, и кнут, и ее проклятие горели желанием делать свое дело, поражать цель и отражать удары. Главная проблема заключалась в контроле: кнут упорно не желал поражать одну-единственную цель, он стремился зацепить все вокруг, и меня спасали только азимутальные щиты.

К полуночи мы оба с ног валились от усталости. Я проводил Лону до ее комнаты и убедился в том, что Анна там, и лишь потом распрощался. Меня клонило в сон, но я понимал, что именно сейчас у меня есть прекрасная возможность разведать потаенные участки Фаунтин-Рич.

В особняке, несмотря на поздний час, царило оживление. Ученики и не думали ложиться спать. Они болтали у себя в гостевых апартаментах, возбужденные предстоящим турниром, и их наставники сидели в холле, потягивая коктейли.

Я бродил по Фаунтин-Рич – бесплотная тень, крадущаяся по коридорам. На самом деле мой плащ-туман не превращает меня в невидимку – яркий свет и движения позволят опытному наблюдателю меня заметить и при плохом раскладе не оставят мне никаких шансов на успех. Тем не менее когда я активирую свой пророческий дар, позволяющий мне вычислить многолюдные и потенциально опасные места, меня практически невозможно обнаружить.

По мере того как я углублялся в здание, шум затихал. Похоже, гости рассредоточились по периметру особняка, и я, осматривая коридоры, понимал, в чем тут дело. Было во внутренней части Фаунтин-Рич нечто гнетущее – потолки нависали над головой, да и архитектура не радовала взор.