Секира Перуна - Екатерина Неволина

Северин был шокирован тем, как много знает Глеб и как спокойно, почти равнодушно он говорит об этом.

– Но что, если это зверь, убийца? – спросил он, чувствуя, как все тело пронзили мурашки. Слова льдинками слетали с губ – страшные и такие острые, что вот-вот обрежешься, захлебнешься собственной солоноватой кровью.

– Все зависит только от тебя, – уверенно ответил друг. – Тебе придется принять себя таким, как ты есть, и научиться с этим жить, управлять этим. Жаль, что некому тебя научить… Твои родители…

Северин на миг закрыл глаза.

– Я не знаю своих настоящих родителей. Люди, которые меня вырастили, не оборачивались, если ты об этом. Но их убили именно потому, что сочли оборотнями – они были непохожи на всех… А может быть, их убили из-за меня?..

Последняя догадка сорвалась с губ прежде, чем Северин успел ее осмыслить. Но слова прозвучали и вдруг обрели неожиданную силу, тревожным набатом застучали в висках.

– Не будь дураком, – Глеб положил руку на плечо друга. – Это классический случай из психологии: детское чувство вины, возникающее из-за какой-то сущей мелочи – разбитого окна, сока, пролитого на любимое мамино платье. Ты даже не представляешь, к каким глобальным последствиям могут привести такие мелочи… Поэтому не придумывай и не обвиняй себя – у нас и так забот хватает. И… постарайся освоиться, расслабиться. Тебе должно стать легче. Насильственное, чему ты сам сопротивляешься, всегда идет тяжело.

– Спасибо, Глеб, – Свеверин протянул ему руку. Пожатие друга было уверенным, успокаивающим.

– И главное, не чувствуй себя одиноким, не противопоставляй себя нам. Хорошо? – парень кивнул. – Вот и ладно, – обрадовался Глеб. – Пойдем к костру, девочки просыпаются…

Переправа прошла успешно – в одном известном их чудесному проводнику месте река почти обмелела, и можно было перейти вброд.

– Вам повезло, – говорил Никита, – пока они переправлялись – вода достигала ему всего до колен, когда большинству была по пояс, а Динке и вообще по грудь. – Самое удачное время добраться до Перунова острова, иначе – только на лодке. А по весне здесь такие разливы бывают, что пускаться вплавь – себе дороже.

– Как? Что ты сказал? – Семен Николаевич от неожиданности поскользнулся и едва удержался на ногах.

– Я? – проводник недоуменно оглянулся. – Про разливы? Но сейчас же начало июля…

– Перунов месяц… – задумчиво заметил Глеб. – Так и остров еще Перуновым называется?

– Ну да, – подтвердил Никита. – Вроде церква этого бога была…

– Капище, – автоматически поправил археолог.

Они выбрались на пологий с этой стороны берег. Остров был довольно большой, формой больше всего напоминающий шляпу, с классическим курганом посередине.

– Странно, что здесь еще не копали, – заметил Семен Николаевич.

– Так места дикие, – пожал плечами проводник, – кто сюда просто так доберется.

– А ты, Никита, почему здесь живешь? – спросил вдруг Глеб.

Ребята оглянулись на него.

– А где мне еще жить? – будто удивился он. – Всю жизнь здесь провел. Привязан я к этим местам, по-настоящему привязан.

Места и впрямь были очень красивые – серебристая река, чье течение остров разрезал на две неравных части, по берегам – густые почти нетронутые цивилизацией леса. Заповедный край, такой и не представишь в душной, полной народом, как арбуз семечками, Москве.

– Ну что же, устанавливаем лагерь, – скомандовал Семен Николаевич, и когда проводник ушел расчищать место для палаток, добавил: – И место стратегически верное. Если, как вы говорите, за нами следят, им будет трудно подобраться незамеченными.

Обустроились и отправились осматривать холм.

Арина, шедшая рядом с Северином, казалась сегодня какой-то особенно грустной и задумчивой. Парню даже стало страшно, что она каким-то неведомым образом узнала про его сон и теперь думает, не пора ли бежать прочь без оглядки.

– Ты не жалеешь, что не уехала со студентами? – спросил он.

– Что?.. Ах, нет, конечно, – ответила она, отводя взгляд и теребя кончик длинной толстой косы.

Северин вдохнул и выдохнул.

– Арина, – он обхватил плечи девушки и развернул ее к себе. – Если ты не хочешь меня видеть, так и скажи.

– Почему же не хочу, – она подняла на него бездонные небесные глаза, в которых отражался то ли страх, то ли боль, – напротив, – она вдруг неестественно оживилась, – поцелуй меня, пожалуйста! Ты так давно меня не целовал!

Ее губы пахли солнцем, от кожи и волос шел аромат меда и полыни. Сладость и горечь – половинки единого целого. Она целовалась жадно, словно путник, приникший к живительному источнику после долгого перехода по пустыни.

– Пойдем! – горячо шепнула она ему в ухо и потянула в сторону леса.

Северин бросил взгляд на товарищей. Они, вместе с их проводником, осматривали курган и, судя по всему, посвятят этому занятию немалое время.

– Ну? – Арина нетерпеливо оглянулась на него.

И Северин, подхватив ее на руки, сам понес девушку в лес, который дружелюбно раскинул над ними свой зеленый полог, бросил на землю мягкий ковер травы. И Северин, не отводивший взгляда от Арининых глаз, знал, чувствовал одно: что бы ни пугало, что бы ни угнетало ее, она действительно его любит. И это знание сделало бы его невероятно счастливым, если бы можно было бы стать счастливей, чем сейчас. Он и так поднялся на седьмое небо, чувствуя, что сравнялся с богами.

– Вот здесь станем бить шурф[3], – говорил тем временем Семен Николаевич.

Глеб кивнул, он был, в общем, согласен с археологом, хотя и не мог недооценить масштабов работы. Теперь, когда студенты уехали, вся тяжесть ложилась на него и на Северина. Сам Семен Николаевич, судя по рукам и одышке, случавшейся даже после небольшой физической нагрузки, к раскопкам был приспособлен плохо, а девочкам и подавно не стоило давать в руки лопаты – не женское это дело, как ни крути.

– Эй, Никита, – окликнул проводника Семен Николаевич, словно прочитав мысли Глеба. – Ты небось с лопатой обращаться умеешь?

– А то! – Тот деловито поплевал на руки, словно собирался тут же и приступить к работе.

– Поможешь нам с раскопками? Мы без тебя долго копаться будем, а ты богатырь. Раз копнешь – яма, другой – ров, – подмигнул ему археолог. – А я тебя, как говорили в старину, не обижу, награжу в охотку.

– Почему бы не подсобить?! – тот неожиданно подмигнул в ответ. – И награда вовсе лишней не будет, да и мне в вашей честной компании приятственнее, чем без дела ошиваться.