Смерть может танцевать 5 - Макс Вальтер

В случае с этим домофоном, всё решил специальный код, как, впрочем, и в большинстве своём.

Я спокойно поднялся на третий этаж и вдавил клавишу звонка на двери. К моему удивлению, тот сработал, хотя, как правило, батарейки в таких садятся уже в первый год использования и мало кто их меняет. Смысла нет, если основные звонки приходят в домофон.

Само собой, ждать моментальной реакции на вызов в два часа ночи – глупо. Потому я повторил действие и на этот раз удерживал кнопку немного дольше.

– Кто? – послышался за дверью заспанный голос.

Наверняка он и к глазку примкнул, вот только вряд ли сможет увидеть хоть что-нибудь на тёмной площадке. Свет я предварительно погасил.

Имелся, конечно, шанс, что клановым кололи старую сыворотку, без разработок на стволовых клетках. Такая ещё в те времена прекрасно позволяла мне видеть в темноте. Но на этот случай я держался чуть в стороне от двери.

– Там это, Серого вальнули, – выпалил я. – Прям в подъезде башку отрезали, тебе чё, не звонили ещё?

– Ох ебать! – буркнули за дверью и тут же следом раздались щелчки, означающие, что скоро дверь распахнётся.

Как только это произошло, я в прямом выпаде вонзил нож в глазницу клиенту. При этом прошмыгнул внутрь квартиры и придержал его за затылок, чтобы грохот от падения тела не разбудил весь подъезд.

Пока он находился на ногах, они не били по полу, а попросту елозили, собирая ковёр в прихожей в бесформенную кучу. Он даже пискнуть не успел, как был уже мёртв. Теперь предстоит та же процедура по отрезанию головы.

Нож я использовал другой, и экспертиза наверняка это покажет. А вот характер ран я старался сделать похожими, поэтому голову отрезал точно так же, как это делала Лема. Однако моих сил хватило, чтобы отделить её всего за два движения.

Всё, здесь мы тоже закончили.

Подъезд я покинул без свидетелей, да и откуда им взяться в такое время. Добрался до угла дома, выскользнул через кустарник боярышника и плюхнулся на сиденье рядом с Мышем. А буквально через минуту мы уже подобрали Лему с планшетом и биноклем.

– Ну, блин, круто ты его, он даже пикнуть не успел, – с глазами, полными восторга, произнесла она.

– Тебе никто не мешал поступить так же, – пожал я плечами. – Ладно, все дискуссии потом, у нас на сегодня ещё один.

– Там проще, он за городом живёт, – беззаботно отмахнулась Лема.

– Так, я не понял, это что за отношение к работе, а?!

– Какой ты душный стал, – где-то успела подхватить современное словечко та.

– Ладно, живи пока, – ухмыльнулся я. – Спать у тебя сегодня вряд ли получится. Будем выбивать дурь отжиманиями.

– Так нечестно, – попыталась возмутиться она.

– А жизнь, вообще, крайне несправедливая штука, – с усмешкой добавил я. – Мыш, чего ждём-то?

– Так это, красный же, – флегматично указал он ладонью на светофор.

– Вот, – назидательно произнёс я. – Учись у старших: осторожность превыше всего.

– Да поняла я, тиран, – буркнула Лема и уставилась в окно на ночную Сибе́рию.

«За городом» оказалось не так уж и близко. Ехали не меньше часа и к тому моменту уже начало светать. До дневного уровня видимости, конечно, ещё далеко, но тьма больше не сможет основательно скрывать наши передвижения.

В чём-то Лямка права, третий клиент был самым простым, но это не даёт права относиться к выполнению задачи легкомысленно. К тому же мы устали, вокруг сонное царство, притом не только у людей, но и у природы.

Ночные хищники уже успокоились, а дневные – не пробудились. И это общее настроение, тишина и покой невольно расслабляют. Того и гляди, сам носом клюнешь, а значит, внимание рассеянное, легко упустить из вида что-то важное.

Ровно по этой причине, мы и оставили самого простого клиента напоследок. И кто бы мог подумать, что он ещё и облегчит нам жизнь.

Несмотря на то, что Сиберский округ считается суровым в плане климата, летом здесь стоит жара порой даже похлеще, чем в центральной полосе. А клиент ещё и подружку с собой приволок, на которой усердно работал всю ночь.

В тот момент, когда я, пригнувшись, крался к открытому окну, из него как раз по округе разносились вполне очевидные стоны.

Я замер под отливом и пытался сообразить: убирать обоих или дождаться нужного момента, чтобы забрать одного, как прямо над моей головой, отдуваясь, появился клиент.

Он принялся чиркать зажигалкой, тем самым лишил себя зрения. Не совсем, конечно, но глаза от яркой вспышки явно уже не могли видеть так же хорошо, как до этого. Моих ноздрей коснулся удушливый запах табака, и я решил действовать.

– Лёха, я тебя жду, – раздался женский голос из глубины комнаты.

– Ща, – крикнул он, слегка обернувшись, и это был идеальный момент.

Я будто сжатая пружина выпрыгнул вверх, схватил Лёху за затылок, а нож погрузил в подбородок, пытаясь протолкнуть его как можно глубже до самого основания черепа. Кровь брызнула на руки и лицо, а клиент выскользнул на улицу, подчиняясь моей силе и инерции.

Церемониться не было времени – в любую секунду его гостья может высунуться в окно, потому как Лёха внезапно в него вышел прямо на её глазах. И как только его тело приземлилось на мокрую от росы траву, я схватил его за руки и перетянул за угол. Ну а здесь, прикрытый со всех сторон, принялся отрезать ему голову.

Женский визг огласил округу, когда я уже подходил к машине, которую мы оставили на окраине дачного посёлка. Уже через десять минут мы мчались по трассе, а ещё через сорок замерли на берегу небольшого озера.

Мыш тут же раскинул удочки, а мы с Лямкой установили палатки. Следом запалили костёр, в который полетела окровавленная одежда, а сами полезли в довольно холодную воду. Мыш, конечно же, остался сидеть у костра, потому как в отличие от нас в крови не пачкался.

Мылись, используя все средства гигиены, а сыворотка быстро помогла отрегулировать температуру тела, так что мы особо и не замечали какого-то дискомфорта. Даже побесились немного, разгоняя утреннюю тишину, звонким смехом Лямки.

– Ну всё, – выбралась та на берег и плюхнулась прямо в траву, растопырив ноги и руки в разные стороны. – Я чиста и непорочна.

– Давай-ка сто отжиманий для начала, непорочная ты наша, – с ухмылкой встал я над её лицом. – Чего смотрим, сто пятьдесят захотела?

– Ну Вла-а-ад…

– Двести, – добавил я ещё и скрестил руки на груди.

– Тьвесьти, – передразнила меня Лема, но всё же перевернулась и принялась чётко и довольно шустро поднимать своё тело.

Я немного постоял у костра, впитывая его тепло, и прошёл к багажнику машины, из которого извлёк сумку с запасной одеждой. Скинул с себя мокрые плавки, натянул штаны, накинул ветровку и опустился на раскладной стул рядом с Мышем. При этом продолжал боковым зрением фиксировать мерные отжимания Лемы.