Мужчина, женщина, ребенок - Эрик Сигал

Да. Он почти утратил способность что-либо ощущать, кроме излучаемой ими любви.

– Иди, папа, – сказала Джессика. – Мама права.

Боб кивнул, поцеловал их обеих и поднялся по лестнице. Шила шла за ним следом.

Жена помогла ему раздеться и надеть теплую пижаму. Едва поблагодарив ее, он забрался под одеяло и закрыл глаза.

Шила наклонилась и поцеловала мужа в щеку.

– Я скучала по тебе, – прошептала она, думая, что он уже заснул. Но Боб услышал и с закрытыми глазами протянул руку в поисках ее руки. Шила сжала протянутую руку. Мужчина поднес их сплетенные пальцы к губам, думая: «Прошу тебя, Шила, не отпускай руку. Никогда, никогда, никогда».

Спустя шесть часов он проснулся и увидел, что она сидит на краю кровати с чашкой горячего кофе.

– Я должен позвонить в больницу, – произнес Боб.

– Все в порядке, – отвечала Шила. – Пока ты спал, звонил доктор Шелтон. Он говорит, что положительная динамика налицо. Пульс у мальчика ровнее и температура ниже. Жан-Клод звал тебя, – прибавила жена.

– О. А ты тоже поедешь?

– Да, – отвечала она, подумав мгновение.

Последующие две недели, пока Жан-Клод постепенно набирался сил, Боб и Шила посещали его каждый день.

Однажды утром, когда у Боба были срочные дела, Шила сама приехала навестить Жан-Клода. Ребенок встревожился, когда увидел ее одну.

– Я привезла тебе книги, которые ты просил, – сказала женщина, улыбаясь и садясь около кровати. – «Всеобщая история», «Человек-паук» и «Невероятный Халк».

– Вы очень добры, – поблагодарил ее мальчик.

Шила чувствовала, что он старается сообщить что-то еще.

– Я очень тебя люблю, – сказала женщина, чтобы показать, что она это понимает.

Жан-Клод отвел глаза.

– Как только я поправлюсь, я вернусь во Францию, – сказал мальчик, по-прежнему глядя в сторону.

– Конечно, нет. Ты приедешь к нам.

Жан-Клод взглянул на Шилу. Глаза у него были печальные.

– Когда я сюда приехал, я не знал… кто мне Боб.

– Я знаю.

– Вы это уже знали?

Шила немного поколебалась, но решила, что честность лучше всякой неуклюжей дипломатии.

– Да, – сказала она. – Боб мне рассказал.

– Вы на него рассердились?

– Да.

– Значит, и на меня вы были сердиты.

Как она могла на это ответить? Женщина взяла мальчика за руку.

– Наверно, да. Сначала, – сказала Шила мягко. – Но теперь мы познакомились друг с другом. Теперь мы друзья.

Жан-Клод слушал ее внимательно. Шила не могла понять, верит ли он ей. Наконец, ребенок произнес:

– Вы очень добрая, Шила.

Джессика больше уже не враждовала с Бобом. Всегда многословная и красноречивая, она была теперь спокойной и углубленной в себя. Девочка проводила много времени вне дома. Боб предпочитал считать это стадией взросления и думал – по крайней мере, надеялся, – что это у нее пройдет, и делал частые попытки примирения.

– Послушай, Джесс, не пойти ли нам всем в кино сегодня вечером? Я слышал, что «Немое кино» – потрясающий фильм.

– Извини, папа. У меня на сегодня другие планы. Свидание.

– О, с кем-то, кого я знаю?

– С Дэвидом Акерманом.

– О, Дэви – хороший мальчик.

По соседству был только один кинотеатр – серый сарай со старыми деревянными сиденьями и стенами настолько тонкими, что даже сквозь грохот вестернов можно было слышать шум океана. Боб взял с собой Полу и Шилу и сидел между ними, обнимая обеих. После кино, когда они покупали мороженое, Боб увидел Джессику и Дэви, шедших рядом. Заметила ли она его? Трудно было сказать. В любом случае, подумал мужчина, я должен быть доволен, что дочь взрослеет.

Когда они ехали домой, втиснувшись втроем на переднее сиденье, Пола спросила:

– Сколько еще Жан-Клод пробудет в больнице?

– Доктор Шелтон думает, еще дней пять.

– А что будет потом? – спросила девочка тревожно.

– Твоя мама и я считаем, что он должен побыть у нас, пока не окрепнет, – ответил Боб.

– О, – сказала Пола. – Вы сказали Джесси?

– Да, – подтвердил Боб.

– И что она сказала?

– Ничего, – отвечала Шила.

Жан-Клод был бледный и худой, но во всем остальном выглядел здоровым. Трудно было сказать, что чувствовал мальчик по поводу возвращения к Беквитам. В их доме две недели назад для него начался кошмар. Боб вез его домой и подумал, не опасается ли мальчик встречи с Джессикой и Полой.

Шила встретила их у двери и поцеловала Жан-Клода. Все вошли в дом, который казался странно пустым.

– А где девочки? – спросил Боб.

– Все утро они были наверху, – отвечала Шила. Ее обращенный к Бобу взгляд, казалось, говорил: я не знаю, что происходит. Она снова повернулась к мальчику, который выглядел немного усталым.

– Почему бы тебе не отдохнуть перед ланчем, Жан-Клод?

– Хорошо.

Мальчик начал медленно подниматься по лестнице к себе в комнату. Когда он открыл дверь, то был поражен. Прямо на него со стены смотрел Пеле. Это был огромный плакат с изображением великого бразильского футболиста во весь рост.

– Тебе нравится? – спросила его выскочившая откуда-то Пола.

Жан-Клод не успел ответить, как Джессика прибавила:

– Плакат адресован лично тебе.

Жан-Клод не поверил:

– Мне? – Мальчик подошел ближе. На мяче, под ногой Пеле была подпись: «Моему приятелю Жан-Клоду с лучшими пожеланиями. Пеле».

– Откуда вы его взяли? – спросил мальчик с полными восторга глазами.

– Отец моего друга – его личный юрист, – отвечала Джесси.

– Это фантастика! – воскликнул мальчик. – Я дождаться не могу, когда покажу его моему другу Морису.

Трое детей немного постояли молча. Потом Пола сказала:

– Мы – мы действительно скучали по тебе.

– Добро пожаловать домой, – прибавила Джесси.

Когда Жан-Клод вернулся из больницы, был уже почти конец июля. Шила должна была вернуться на работу в первый понедельник августа. Боб с растущим беспокойством ожидал момента, когда весь выводок окажется на его руках. Мужчина ничего не говорил Шиле, но ей, как всегда, не нужны были слова, чтобы знать, о чем он думает.

– Почему бы мне не попросить у Эвелины еще месяц отпуска? Если она откажет, она может, по крайней мере, позволить мне приезжать в Кембридж раз или два в неделю и привозить себе работу сюда.