Поворот дороги - Дебби Макомбер

Она представляла его себе улыбающимся, вспоминала поездку на его «харлее» и то, как он обнимал ее и целовал, как они танцевали вместе. С Грантом ее связывало дорогое шампанское, классическая музыка, двое детей и двадцать лет совместной жизни. С Максом у них всего-то и было общего, что холодное пиво, музыка в стиле кантри и одна ночь в Вегасе. В самом деле, пора бы уже выбросить этого человека из головы, ведь он всего лишь скиталец, пытающийся убежать от жизни. Подсознательно Бетани подозревала, что ее влечение к этому мужчине вызвано нежеланием решать вопрос касательно бывшего мужа. Она простила Гранта, не так ли? Но прощение, как она выяснила, бывает обманчивым.

Она не знала, сможет ли снова доверять ему. Грант сожалеет о содеянном. Он признал, что совершил ошибку, и принимает на себя ответственность за боль, причиненную жене и детям. Руфь была права: такому гордому человеку, как Грант, очень непросто признаться в собственной неправоте.

Если бы только Бетани могла простить его от всей души и забыть о том, что было в прошлом…

Однако не стоит забывать о Максе. Нежном, любящем Максе, преданном своей жене. Он никогда не изменял Кейт и был верен ей до конца. Инстинктивно Бетани чувствовала, что такому человеку можно доверять.

— Дамы, вы готовы сделать заказ? — спросила подошедшая к ним официантка средних лет. В руке она держала блокнот и ручку.

— Мне, пожалуйста, французский тост, — сказала Энни, передавая женщине меню.

— Одно яйцо-пашот с пшеничной булочкой, — произнесла Руфь.

— Макс, — выдохнула Бетани, протягивая официантке меню. Тут она заметила, что все три женщины смотрят на нее широко раскрытыми глазами. — Что такое? — спросила она, не понимая, почему выбранный ею омлет так всех заинтересовал.

— Никакого Макса в меню нет, — ухмыляясь, ответила официантка.

— Я сказала — Макс? — поразилась Бетани, начиная понимать, чем именно она удивила дочь и свекровь.

Официантка продолжала улыбаться:

— Мне кажется, одна из вас, дамы, очень скучает по своему мужчине.

— Моя мама вовсе не скучает по этому… байкеру, — отрезала Энни.

Руфь избегала смотреть невестке в глаза.

Бетани с силой сжала меню:

— Вам было бы легче, если бы я произнесла имя Гранта? — Последовавшее молчание было красноречивее слов. Посмотрев на официантку, Бетани пояснила: — Грант — мой бывший муж.

— Который хочет воссоединиться с мамой, — поспешила добавить Энни.

— Мой сын вел себя как идиот, и он вновь обрел здравый смысл именно тогда, когда невестка лишилась рассудка, — рассерженно сказала Руфь.

Официантка продолжала стоять возле их столика с блокнотом и ручкой наготове.

— Дамы, я не психоаналитик. Моя работа заключается в том, чтобы принимать заказы и наливать кофе. Хотите моего совета? Вам следует включить радио.

— Я буду латте, — заявила Бетани, которая внезапно поняла, что аппетит ее пропал и омлета она больше не хочет.

Женщина записала заказ и, мгновение поколебавшись, села за столик рядом с Бетани:

— Вам на завтрак просто необходима белковая пища.

— Я буду латте, — упрямо повторила Бетани.

— У вас проблема с мужчиной, не так ли, милочка? — спросила официантка, не обращая ни малейшего внимания ни на Руфь, ни на Энни. — Обычно я с посетителями не откровенничаю, но я сама была замужем, и, как мне кажется, лишь настоящий мужчина может признаться в том, что был не прав. — Она покачала головой. — Нечасто такое случается.

— И я пытаюсь маме то же самое втолковать, — поддержала Энни.

— Ваш бывший муж был пьяницей? — поинтересовалась официантка.

— Нет, — ответила Бетани.

— И руки он не распускал, не так ли?

— Конечно нет!

— За юбками бегал?

— Всего один раз, — ответила за мать Энни. — Это и стало его самой большой ошибкой.

— Так всегда и бывает, — заметила официантка. — Очень часто мозги у мужчины находятся в штанах. Когда человек приходит в чувство, оказывается уже слишком поздно.

— Юнис! — Из кухни показалась голова повара. — Ты опять докучаешь посетителям?

Женщина закатила глаза.

— Если не сумею держать себя в руках, боюсь, меня просто уволят. — С этими словами она поспешила на кухню передать заказ.

— Что за милая женщина, — пробормотала Руфь.

— И очень мудрая, — добавила Энни.

— Я бы так сказала, что Юнис пару раз сбивалась с пути, но всегда находила дорогу домой, — сказала Руфь. — Я оставлю ей щедрые чаевые.

Бетани чувствовала себя неловко оттого, что ее личную жизнь обсуждали с незнакомой женщиной, пусть и проявляющей сочувствие. Она сильно разозлилась на дочь и свекровь. И все же она склонялась к мысли, что они правы. Вне зависимости от ее увлечения Максом, ей следовало дать бывшему мужу шанс. Вернее, ей следовало дать шанс их отношениям, а она не могла этого сделать, пока в ее мыслях царит Макс.

Пятью минутами спустя вернулась Юнис с их заказом. Продолжая обдумывать ситуацию, Бетани потягивала латте. К счастью, и Руфь и Энни предпочли не замечать того, как она рассеянна.

Когда они последний раз виделись с Максом, Бетани пообещала позвонить ему сразу после свадьбы сына. Теперь же она сочла, что с ее стороны будет нечестно держать его в неведении и заставлять теряться в догадках. Единственный правильный поступок, который она могла сейчас сделать, — это немедленно позвонить ему и сказать, чтобы он не строил никаких планов касательно ее.

Выскользнув из-за стола, Бетани направилась к двери.

— Мам? — окликнула ее Энни. — Ты куда?

— Мне нужно позвонить, — ответила она.

Остановившись на парковке, Бетани вытащила из сумочки мобильный телефон. Макс поставил свой номер на быстрый дозвон, и теперь ей нужно было всего лишь нажать пару кнопок. Бетани чувствовала, что совершает непоправимый поступок, и уже сожалела о нем, но одновременно и ощущала облегчение. Закрыв глаза, она привалилась к крылу машины, мысленно молясь, чтобы он ответил.

Макс ответил после третьего гудка, и, услышав его голос, сама Бетани внезапно лишилась дара речи.

— Алло, — снова повторил он. Помолчав немного, он спросил мягче: — Бетани, это ты?

— Да.

Он ждал, что она продолжит.

— Не следовало мне тебе звонить, — сказала она и, стараясь объясниться, поспешно добавила: — Мне искренне жаль, но я приняла решение.

Ее заявление было встречено гробовым молчанием.

— Ты меня слышал? — спросила она.

— Да, слышал.

И снова воцарилась тишина.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — потребовала она ответа.