Мир под кайфом. Вся правда о международном наркобизнесе - Нико Воробьев

Чем меньше возможностей, тем выше конкуренция. На сегодняшний день Южный Чикаго — бывшая территория Аль Капоне — контролирует одна из самых опасных банд в стране. С 2001 по 2016 год здесь убили больше людей, чем погибло американских солдат в Ираке и Афганистане, отсюда и запоминающееся прозвище района: Чирак. Подавляющее большинство жертв — молодые чернокожие. Этому нет конца и края.

Нам, британцам, нравится думать, что мы выше этого, у нас-то нет проблем с расизмом, но на самом деле мы ничем не лучше. Великобритания тоже ужесточила меры пресечения в 1990-х. Риск угодить за решетку за преступления, связанные с наркотиками, для чернокожего в одиннадцать раз выше, чем для белого. Для азиата — всего в три раза. Так что не хочу никого обидеть, но Великобритании, как и США, тихо и незаметно удалось во всем превзойти один из самых расистских политических режимов в человеческой истории. Так держать!

В мире тюремных банд Сету удалось найти способ преодолеть расовый барьер.

«Я играл в бейсбол и американский футбол с черными, в европейский футбол с испанцами и в софтбол со всеми. Спорт стал моим универсальным языком», — объяснил он.

Начав со спортивной площадки, вскоре Сет начал писать заметки о тюремном спорте, а затем перешел на книги и статьи. Он стал рассказывать о ребятах, с которыми сидел, — о таких, как Рик Росс по прозвищу Автострада. Именно Сет предложил мне написать ему.

«Он настоящий джентльмен, — сказал Сет о своем тюремном товарище. — Было здорово увидеться с ним, выйдя на волю, но мы годами переписывались, у нас была куча общих знакомых, так что мы как будто и не переставали общаться».

В тюрьме было много свободного времени — и Рик наконец выучился грамоте.

«Я повсюду ходил с карточками, чтобы подсматривать, как правильно читать буквы — а, бэ, вэ», — рассказал Рик. Он зарылся в книги по юриспруденции и раскопал одну формальность, которая аннулировала его пожизненный приговор: технически два его предыдущих приговора следовало считать связанными с одним эпизодом криминальной деятельности. Судья согласился с ним и уменьшил срок заключения до двадцати лет.

«Чтение подарило мне свободу», — заключил он.

Нет нужды говорить, что вынесенный Сету приговор здорово подкосил его семью. У отца было достаточно связей на флоте, чтобы вытащить его из любой передряги, если бы его поймали на военной базе, — но на гражданской территории он ничем не мог помочь сыну. С моими родителями было точно так же: помню, как мама пришла навестить меня и устроила разгон за то, что я им ничего не рассказал, а ведь они могли заплатить за хорошего адвоката. Но я уже ознакомился с нормами вынесения приговоров и знал, что мне светит минимум два года, — судья при всем желании не мог снять меня с крючка. В общем, мы оба облажались.

Для Сета тюремное заключение означало разлуку не только с друзьями и семьей, но и с любовью всей его жизни. Диана администрировала его сайт и публиковала статьи, написанные в тюрьме. Они поженились в комнате для свиданий в одной из тюрем в присутствии капеллана, куратора и одного из надзирателей. После церемонии молодоженам разрешили провести вместе пятнадцать минут.

Сет вышел на свободу в 2014-м, отсидев 21 год из своего срока. 21 год — это очень долго. Пока он сидел, мир увидел Нельсона Манделу и конец апартеида, урегулирование конфликта в Северной Ирландии, приход нового тысячелетия, теракты 11 сентября, вторжение в Ирак, Интифаду Аль-Аксы, всемирный финансовый кризис, «Гарри Поттера» и «Властелина колец», первого чернокожего президента США, WikiLeaks, арабскую весну, айфоны, Myspace, Facebook, Instagram, клонированную овечку Долли, смерть принцессы Дианы, а я тем временем закончил детский сад, школу и университет (и теперь рыдал крокодильими слезами над одним выпавшим из жизни годом). Удивляюсь, как Сету удалось снова встать на ноги, проведя столько лет вне игры.

«Когда я вышел, то довольно быстро ко всему привык. У меня ушло какое-то время на то, чтобы понять разницу между сотовой связью и вайфаем. Все эти автоматические меню меня просто убивают. Ты звонишь куда-то, чтобы поговорить с человеком, а напарываешься на замкнутый круг, в котором робот заставляет тебя нажимать цифры на экране. Мне кажется, справедливо, что травку постепенно начинают легализовывать. Я как был любителем марихуаны, так и остался».

После отмены пожизненного приговора Рик Росс вернулся на свободу чуть раньше Сета, в мае 2009-го, прямо в любящие объятия своей подружки. И сразу вышел на тропу войны: он без конца выступает, дает интервью, пишет книги и всячески старается отвадить детей от преступности. А еще собирает деньги на съемки фильма о своей жизни.

«Вот увидишь — „Суперфлай 1980“! Он соберет в прокате миллиард баксов!»

Сет теперь актер, кинематографист и журналист. Но что стало с последним участником нашей святой троицы? Надеюсь, вы еще не забыли Норма Стэмпера.

30 ноября 1999. Сорок тысяч антикапиталистически настроенных демонстрантов вышли на залитые дождем улицы в центре Сиэтла на марш против глобализации и власти корпораций. Они заблокировали перекрестки, чтобы не пустить делегатов в здание театра «Парамаунт», где проходила очередная конференция Всемирного торгового общества. Дальнейшие события получили известность как Битва в Сиэтле.

«Я разрешил использовать слезоточивый газ, чтобы очистить перекресток, на котором собрались сотни, а может быть, и тысячи демонстрантов, — вспоминал Норм Стэмпер. — Я спал не больше трех-четырех часов в день, шли дожди, мой свитер был насквозь пропитан водой и слезоточивым газом. Центр города был практически парализован, а нам надо было добраться куда-то и помочь человеку, истекавшему кровью от ножевого ранения. Но в результате применения газа стало только хуже: перекресток был свободен, но какой ценой! Демонстранты, которые до тех пор были мирными, обозлились, и их гнев обратился против городской полиции».

В следующие несколько дней мирные протесты переросли в беспорядочные уличные бои между активистами и полицейскими. Одетые в черное команды спецназа, выглядевшие как оккупационные войска, распыляли повсюду слезоточивый газ, так что по улицам плавали облака удушливого дыма.

К концу той недели Стэмпер подал в отставку. Сегодня Норм считает тот приказ использовать против активистов слезоточивый газ «самой большой ошибкой в своей карьере», но в течение пяти лет он был уверен, что принял верное решение.

«Как-то раз я был на автограф-сессии, и ко мне подошел человек без книги. Он сказал: „Когда-то я вас уважал„. Я спросил: “Вам есть что сказать о тех событиях?“ И он ответил: „Да, я был там, надышался газа. Вы получили что хотели, но потеряли меня и множество других людей“».

«К тому моменту, как закончился мой тур, во мне произошла серьезная перемена. Я понял, что мы не должны были так поступать. У нас не было права применять газ против американцев, реализующих свое право собираться и протестовать против того, что им не нравится. Эти прекрасные люди собрались, чтобы выступить против несправедливости, а я оказался их врагом».