Дылда - Леонид Гришин

Татьяна взяла такси, назвала адрес – Гагарина, 42. Она была преподавателем музыки и имела прекрасный слух, но что ей пробурчала насупленная женщина, когда она постучала в калитку дома под номером 42, Татьяна не разобрала.

Дочь удивилась, не увидев отца сразу. Его она увидела только через несколько минут, когда он вышел из-за угла дома в рабочей одежде. Он тепло встретил её и был искренне рад её приезду. Женщина, которая, по-видимому, и была новой супругой отца, ушла в дом и больше не появлялась. Отец не мог насмотреться на дочь.

– Танечка, любимая, извини меня, пожалуйста, не смог я тебя встретить, слишком дел по хозяйству много накопилось, – сказал старик.

Татьяна очень удивилась тому, как переменился её отец. Брови его были подняты, словно он был чем-то расстроен, во лбу виднелась глубокая морщина, а глаза постоянно бегали от дочери к двери дома, куда ушла женщина.

Наконец, отец провёл Татьяну с внуком в дом.

– Машенька, это моя дочка. Она приехала не одна, а с внуком Сашенькой, – начал он говорить, обращаясь к Марии Евграфовне.

Та лишь насупленно смотрела на гостей. Татьяне стало неловко. Хотя и её отцу, хозяину дома, похоже, тоже было неловко.

Повисла небольшая пауза.

– Машенька, Таню… В большую комнату?

– Пусть, – только и сказала Мария Евграфовна.

Отец обрадовался и стал показывать ей комнату. Он помог донести вещи, поболтал с внуком, а Татьяна попросила разрешения воспользоваться душем. Отец почти бегом побежал впереди Татьяны, чтобы проводить её в ванную. Мальчик остался один в комнате. Он редко бывал в деревне, поэтому его заинтересовало старинное трюмо, мебель из чистого дерева, он прошёл к окну, чтобы потрогать на ощупь толстые шёлковые занавески, но внезапно в комнату прошла Мария Евграфовна. Она не заметила Сашу, а Саша, испугавшись, решил, что лучше бы на глаза не попадаться, поэтому спрятался за занавеской. Он увидел, как Мария Евграфовна медленно подошла к трюмо, посмотрелась в зеркало. Ухмыльнувшись своему отражению, она быстро открыла ящик, достала кольцо с красным камушком, надела, затем сняла и незаметно спрятала кольцо в карман.

Татьяна прошла в ванную комнату. Только она хотела включить воду, как услышала разговор за окном. С её идеальным слухом она услышала каждое слово.

– Машенька, ну что, петушка зарубить? – мягко спрашивал Иван Дмитриевич.

– Ещё чего удумал, петушка ему, во! – сердито отозвалась Мария Евграфовна.

– Как же, Машенька, неудобно, дочка приехала, давай, я сам всё сделаю.

– Пусть сами и делают: идут на базар, приносят, готовят. Я их кормить не стану.

– Ну, Машенька, как же так, когда твоя дочь приезжает, мы же…

– Это моя дочь приезжает ко мне! А этих я не приглашала! Припёрлись сюда… Буду я ещё их кормить… Значит так – я иду к Петровне, долго там буду. А ты сам их обхаживай, но только чтобы с грядок ничего не рвал! Пускай сами прутся на базар и покупают всё, что заблагорассудится!

– Маша, но у меня денег нет, моя же пенсия на твою книжку приходит, ты забыла?

– Ещё чего! Пусть на свои деньги покупают!

Татьяна не верила своим ушам… Её отец не успел жениться, а уже просит свои же деньги у новой жены, терпит оскорбления и унижения. Что могло произойти за такое короткое время с этим человеком?

– Следи за курами, чтобы накормлены были, а кроликам сырой травы не давай – пускай провянет. Козу подои, но молоко им не давай, понял? – говорила Мария Евграфовна уходя.

– Маша, чем же мне их угостить?

– Ничем, что купят сами, то и пусть едят, – Мария Евграфовна ушла.

Татьяна не собиралась мыть голову, но после всего услышанного, она открыла холодную воду и стала поливать себе на голову. Ей стало жалко отца, ведь он не заслуживает к себе такого отношения. Только почему же он терпит эту Марию Евграфовну? Почему он не хочет поставить её на место?

Она решила не ставить отца в неловкое положение и первая попросила его проводить её на базар, чтобы, якобы, посмотреть на их южные базары.

– Да, Танечка, сходи, конечно! – обрадовался отец.

Татьяна внимательно посмотрела на отца. Рубашка стиранная-застиранная, выгоревшая от солнца, брюки уже давно не видели утюга, а заплатка на правом колене явно не женской рукой пришита. Туфли со смятыми задниками, да и сам отец весь помятый, плечи опущены, голова вниз сильно наклонена.

– Только, Танечка, я не смогу с тобой сходить, извини, пожалуйста. Хозяйство нужно стеречь, да и кроликов пора кормить. Ты уж сама сходи с Сашенькой, а я дома пока поработаю.

Татьяне ничего не оставалось делать, кроме как взять сына и без отца идти на базар. Она совершенно не знала, что ей делать. По дороге она закомпостировала билеты. Отец за время её отсутствия ничего не приготовил, они пообедали тем, что принесла с базара Татьяна. Отец был грустный за столом и совсем не похож на того Ивана Дмитриевича, который всегда был душой компании, любил пошутить за столом и посмеяться.

Вечером Татьяна повезла сына в лагерь. Отец не смог проводить дочь на вокзал. Мария Евграфовна снова куда-то ушла, а отец боялся оставить дом без присмотра. Уезжая, она оставила адрес подруги, к которой она собиралась ехать. А в поезде, в дороге, она всё думала, как могло так получиться, и что же теперь делать с отцом.

Через три дня, когда она уже гостила у подруги, пришло письмо от отца. В письме говорилось, что она, Татьяна, неправильно воспитывает Сашеньку, потому что он растёт вором. Он украл кольцо у Марии Евграфовны. Отец советовал не пускать его больше в чужой дом. «И мне не хотелось бы видеть в доме Марии Евграфовны воришку. Из таких детей не вырастает ничего хорошего», – так заканчивалось письмо, написанное рукой отца. Ей было больно читать такие строчки. Она понимала, что отец писал под диктовку этой Марии Евграфовны. Сам бы он никогда не назвал своего внука вором, даже если бы тот действительно что-то своровал.

Но Татьяна не могла допустить, чтобы её сын брал чужие дорогие вещи без спроса, а потому она приехала в лагерь и расспросила сына про кольцо. Саша сначала не понимал, о чём его спрашивают, но потом рассказал матери, как он прятался за занавеской, и как бабушка улыбалась себе в зеркало, а затем спрятала в кармане кольцо.

Татьяна не знала, что ей делать. Она позвонила брату в Москву и подробно рассказала ему о том, как навестила отца и о том, что из себя представляет его новая супруга. Брат внимательно выслушал, а после разговора решил сам съездить и посмотреть, что к чему. Он оформил отпуск и на собственной машине приехал на улицу Гагарина, 42. Постучал в калитку, но ему долго никто не открывал. Ему показалось, что несколько раз по веранде проходила какая-то женщина, но на его стук и сигналы она не прореагировала. Наконец, из глубины сада вышел отец.

– Ну, батя, чего же ты не открываешь, я уже полчаса сигналы подаю! – издалека весело закричал Виктор.