Ермак. Начало - Игорь Валериев

На горе стоял казак — он Богу молился.

За свободу, за народ низко поклонился.

Ой-ся, ты ой-ся, ты меня не бойся.

Я тебя не трону — ты не беспокойся.

Ой-ся, ты ой-ся, ты меня не бойся.

Я тебя не трону — ты не беспокойся.

Я тебя не трону — ты не беспокойся.

Задорная музыка лезгинки повела меня и Ромку в нашем «боевом танце». Создав защитную завесу вращением восьмерок двумя шашками, я и Ромка вышли в круг и встали друг против друга. А потом между нами начался «бой». В рисунок этого боя-танца вошли движения для танца с шашкой, которые показывал мой дед, что-то из ката кендо, что-то из танцев ансамбля песен и плясок кубанских казаков, которых любил смотреть в том своём времени по телевидению и в интернете. В своё время в своей бригаде спецназа ставил сценарии показушных боёв спецназёров для различных комиссий и проверяющих. Поэтому надеялся, что наш танец понравится.

С каждым куплетом я и Ромка наращивали скорость атак и защит, используя и высокие прыжки, и перекаты. Шашки чертили свои узоры в миллиметрах от наших тел. Когда песня закончилась, я и Ромка, с трудом переводя дыхание, стояли напротив друг друга, опустив шашки к земле.

Меня поразила тишина, стоявшая на майдане между кострами. Когда танцевали, я слышал только ритм лезгинки, всё остальное слилось в какой-то гул. А теперь тишина. Но длилась она не долго. Ко мне буквально подлетел Митяй Широкий и, хлопнув по плечу своей ладонью-лопатой, проорал: «Любо!!! Любо, братцы!!!» И плотину тишины прорвало свистом, криками, аплодисментами. А Митяй, дождавшись, когда мы вложим шашки в ножны, приобняв меня и Ромку за плечи, повёл нас к месту, где стояли Буревой со свитой и старейшины округа.

— Тимофей Аленин, ты поражаешь меня с каждым разом всё больше и больше, — сказал войсковой старшина. — Кто же вас с напарником такому танцу с шашками научил.

— Ваше высокоблагородие, в основном это боевой танец с шашками, которому меня дед Афанасий учил, только для эффектности я туда прыжки, кувырки, удары ногами добавил и придумал, как его вдвоём танцевать, будто бы бой ведём, — ответил я.

— А ты знаешь Аленин, я уже не удивлен, что этот танец ты создал. Очень зрелищно. Кстати, господа, — Буревой повернулся к свите. — По поводу вашего спора учебные или настоящие шашки были у казачат? Посмотрите на бекеши казаков. Думаю вынимать им шашки из ножен нет смысла.

Я посмотрел на свою бекешу, которая имела три разреза на груди. У Ромки было немного взрезано правое плечо. Ладно, что бекеша у меня старая на выброс, от дядьки Ивана досталась. Да и вырос я из неё почти, а Ромке штопать придётся.

— А если бы серьёзнее пострадали? — спросил Буревой.

— Тренировались мало, всего две недели. И в сумерках расстояние обманчивое. И со скоростью переборщили сегодня. Вот немного и задели друг друга, — ответил я.

Буревой провёл голой ладонью по моей бекеше, прощупывая порезы:

— Ещё немного и до тела достало бы.

Ромка Селевёрстов стоял, виновато опустив голову, и молчал. В этот момент из группы старейшин раздался голос деда Давыда Шохирева:

— Ваше высокоблагородие, не ругайте их. Они ж старались. А за неосторожность с оружием мы их сами накажем.

Ну вот, станцевали, подумал я. Вместо похвалы, теперь накажут. Хотя старшина сказал, что танец зрелищным получился.

— Станичники, я не ругаюсь, — Буревой, отступив от меня, направился к старейшинам. — Танец мне очень понравился. Да и не только мне. Сколько народу «любо» кричали. Но про безопасность казачат, да и окружающих подумать надо. Мои свитские половину танца спорили: с учебными или боевыми шашками Аленин и его партнер танцует. Оказалось с боевыми, а темляки на руку одеты у обоих не были. Задели шашками в танце друг друга хорошо. Ещё чуть-чуть и до крови…

«Дааа… Точно горячих получим. Нашим дедам только дай молодежь поучить. А тут войсковой старшина такой прекрасный повод даёт для педагогического процесса», — думал я, прикидывая по заднице получу нагайкой вместе с Ромкой или по спине.

— Ваше благородие, — красивый грудной голос перебил мои мысли и речь старшины. — Да что же это за казак то будет, ежели у него всё привязано будет да тупое? Я когда на Тимоху с Ромкой смотрела, когда они танцевали, у меня аж кровь по жилам быстрее побежала, особенно когда видишь, как булат сверкает.

Говорившая эту защитную речь, молодая и разбитная вдова погибшего год назад казака Терентия Потехина из станицы Толбузина Алёна, подошла ко мне и, спросив разрешения глазами, вытащила из ножен мою парадную шашку. А потом, затянув высоким голосом:

Алёна пошла по кругу, при этом моя шашка порхала вокруг неё. Толк в танце с шашкой казачка знала на оценку «отлично». Через пяток секунд её голос поддержала музыка «черняевского оркестра», затем в круг с шашками в руках выскочила пара казаков из станицы Толбузина, и танец продолжился в составе трёх исполнителей.

Вскоре в толпе зрителей стали раздаваться выкрики «любо». Действительно, танец был завораживающе красив. Статная казачка в светлой бекеше, подбитой каракулем, цветастый ярко синий платок, утепленные синие сапожки и сверкающий булат идут по малому кругу. А перед ней два высоких, стройных казака, одетых в нарядные бекеши и папахи, каждый сверкая двумя шашками, пытаются завладеть вниманием красавицы, показывая чудеса фланкировки, а точнее мулинетов. Если мы с Ромкой станцевали хотя бы на половину также красиво, значит, мы действительно хорошо станцевали.

Закончив танец, Алёна в сопровождении танцевавших с ней казаков подошла ко мне и вернула шашку, которую я тут же вложил в ножны.

— Как-то вот так, ваше благородие должен танцевать казак, — разрумянившаяся Алёна обратилась к Буревому. — Чтобы сердце радовалось, и отточенная сталь вокруг сверкала. А если всё по предписанному, то это скучно. Мой казак вон после первого срока пришёл, так всё у него было по уставу. Даже любил по уставу, один раз и в определённое время.

Грянувший хохот, стоявших в круге казаков и казачек, не дал услышать, что продолжала говорить войсковому старшине молодая вдова. Когда хохот утих, все вновь услышали Алёну:

— Молодцы Ромка и Тимофей, что с боевым оружием танцуют. А их танец-бой зачаровывал. Мне казалось иногда, что они, правда, бьются не на жизнь, а на смерть. А чуть одежду порезали. Это мелочи. У Ромки опыта ещё маловато. А был бы Тимофей постарше, я бы за него замуж пошла. Ой, гарный казачина из него вырастет, сколько казачек по нему будут сохнуть.

По толпе опять прокатилась волна хохота и рекомендаций Алёне брать меня в мужья молодым, пока на службу не сходил, тогда любить её буду не по уставу, а когда она захочет. Когда хохот и гомон стих, слово взял Буревой.