Замок Опасный - Джон Де Ченси

Звук становился все громче и громче…

«Будь я трижды проклят», — думал Квип, карабкаясь наверх.

Действовать нужно было быстро. Добравшись до вершины, он остановился в поисках подходящего выроста кристалла, не очень большого, чтобы его можно было спрятать в рюкзак.

Один из выступов привлек его внимание. Квип протянул руку, но сумел дотронуться лишь до самого его кончика. Он поднялся выше и потянулся снова. Кристалл был холодным на ощупь.

«Будь я проклят, — подумал Квип, — я пытаюсь украсть у самой Тьмы. Но я должен, должен заполучить хотя бы кусочек!»

Он достал ледоруб, опять вытянул руку и уцепился за выступ. Камень напоминал лед, но янтарное свечение ласкало взгляд, и колеблющийся огонь внутри привлекал своей теплотой. Квип ударил острым концом своего орудия. С резким, высоким, звенящим звуком кончик выступа легко отломился. Обломок продолжал светиться. Квип огляделся по сторонам, прислушиваясь. Гудя, словно хрустальный колокол, весь кристалл начал резонировать с только что раздавшимся звуком.

Квип бросил добычу в рюкзак и поспешил вниз. Когда он добрался до подножия, звон уже разрывал уши, на болезненно высокой ноте отражаясь от каменной чаши амфитеатра и становясь все громче. По мере того как нарастало эхо, звук делался все более оглушительным, и наконец сами древние стены начали сотрясаться.

Пол содрогнулся. Квип споткнулся и упал. Поднявшись на колени, он зажал руками уши. Его вопль ужаса и боли остался неуслышанным, когда воздух вокруг словно взорвался.

Осмирик отложил в сторону тяжелый том и потер глаза. Он прочитал уже достаточно, и открывшаяся правда тяжелым гнетом лежала на его плечах. Худшие опасения только что подтвердились. Древние хроники говорили об этом достаточно ясно.

Как истинный ученый он не обращал внимания на усталость и болезненное чувство пустоты в желудке, пока изучал старинные источники. Он и сейчас продолжал с восхищением перебирать лежащие перед ним книги и свитки. Бесценные экземпляры, подобные этим, невозможно было найти даже в Хунре, не говоря уже о других местах, и он не мог не жалеть, что они, вероятнее всего, будут обращены в прах и развеяны ветром, когда замок исчезнет с лица земли. Если только они не относились к магическим творениям.

Все это не важно. Важно лишь одно — разрушить планы Мелидии. Но как?

Мелидия просто безумна. Она не остановится ни перед чем на пути к мщению. В течение многих лет она залечивала рану, нанесенную ей Кармином; в течение многих лет строила планы и интриги. Она хорошо обучилась своим Искусствам, затем отыскала подходящих марионеток для участия в небольшом представлении. В Восточных землях жил принц с деспотичной матерью-императрицей. Ему нужны были земли для завоевания и невеста, на которую мать взглянула бы благосклонно. Одно заклинание, один клуб дыма из жаровни — и он исполнил желание Мелидии, в то время как императрица наблюдала за этим с одобрительной улыбкой.

Осмирик грустно усмехнулся. Как нелепо устроен мир, в котором все армии движимы махинациями строящей интриги ведьмы и по ее воле рушатся замки и гибнет все живое…

Только он может ее остановить — в том числе физически, если это окажется единственным выходом. Он должен все разнюхать о ней, о ее планах и кознях, войти к ней в доверие, сделать вид, что помогает, а затем…

Что? Это будет известно, лишь когда наступит время, если оно вообще наступит.

Сомнения грызли его. Неизбежно ли это? И как насчет пророчеств? Он протянул руку к другой книге, раскрыл ее, пролистал, нашел нужный абзац и прочитал:

«И придет время, когда люди содрогнутся от ужаса, и великое бедствие падет на мир, как во дни древности, и будет это страшный день, когда освободится тот, кого зовут Великим Зверем, Воплощением Зла, Разрушителем, и он заслонит солнце и раскинет свои великие крылья над миром, и покарает сынов человеческих так, как покарал их отцов, и будут они бежать, пряча головы свои и проклиная тот день, когда матери родили их на свет…»

Осмирик тряхнул головой. И он, простой ученый, должен противостоять неотвратимому Слову? Он совершенно пал духом, испугавшись, что сделать ничего не сможет. Но попытаться нужно. Его взгляд снова опустился на страницу.

«Но не вечна будет тьма, и сердца людей не утратят надежды…»

Неуклюжий буквализм, отметил он. Лучше было бы: «Ночь закончится, и надежда всегда будет жить в человеческих сердцах»… но это не важно. Он стал читать дальше:

«…и придет в один из тех дней истинный сын своего отца, Эрвольда, могуществом которого зверь снова будет заключен в оковы, но велики будут его жертвы, и тяжело будет у него на сердце; и дом его не устоит против стихии. Имя его будет подобно крови».

Эрвольд, древний легендарный вождь хаплодитов, укротивший демонов земли и заставивший их подчиняться его воле. Осмирик взял еще один том и, перелистав его, нашел абзац, который отметил ранее:

«…и Эрвольд совершил все это, именно так, как здесь было рассказано. И также заколдовал он величайшее из чудовищ, Рамтонодокса, и сделал это так: он… [текст отсутствует] своими владениями и своей крепостью, и [его] окна насчитывали сто сорок четыре тысячи, и [его] комнатам не было конца».

Он снова развернул «Книгу Демонов» и нашел вариант того же абзаца, с восстановленным текстом:

«…и сделал это так: он заколдовал великого демона, и подчинил его своей воле, и приковал это чудовище к большому Камню, и подверг его превращению такому, что больше не выглядело оно чудовищем, но стало великим зданием, которое Эрвольд сделал своими владениями и своей крепостью…»

Третий вариант еще в одной книге почти не отличался от предыдущего. Осмирик вытащил том, открыл его — и медленно закрыл снова. Нет, он не будет больше в него заглядывать. Ошибки быть не могло. Он вновь откинулся на спинку скрипучего деревянного стула.

«…И имя его будет подобно крови».

Лучше — «Его имя будет подобно названию цвета крови».

Его имя Кармин.

Неожиданно пол задрожал. Послышался тихий высокий звук, сопровождавшийся гулом. Ближайшие стеллажи покачнулись, и одна книга упала на пол.

Постепенно звуки стихли. Наконец наступила тишина.

«Неужели Мелидия уже взялась за дело?» — похолодев, подумал Осмирик. Или Кармин. Или вообще кто-то другой. Возможно, сам замок совершал одну из своих многочисленных трансформаций.

Ученый встал, спустился по лестнице и прошел между стеллажей. Открыв дверь, он выглянул в коридор, осмотрелся, вышел и закрыл дверь за собой. Нужно было сориентироваться. Теперь он искал Магический Камень, как и Мелидия, но у нее были на то свои способы, а у него — свои. Он принюхался. Книги, все те же книги — но еще и многое другое. Чем пахнет Камень?

Первобытный запах, пыль веков, сернистый аромат пламени, давшего рождение самой Вселенной…

До него доносились два перебивающих все запаха, и они, похоже, исходили из одного и того же места. Он направился в ту сторону.