Войны крови. Восхождение - Борис Орлов

— Ну а что тогда сидим? По машинам!

Курсанты оказались в стареньком автобусе «ГАЗ». Однако стоило только ему двинуться с места, сразу стало ясно, что за обшарпанной непрезентабельной внешностью скрывается агрегат совершенно другого класса. Двигатель урчал мощно и ровно, автобус почти не раскачивало, что говорило о значительных переделках подвески, а скорость была такая, что автобус мог дать фору любому спорткару. За окном мелькали редкие огоньки, проносились какие-то спящие деревушки… Вот «газик» пролетел ночной городок, пронесся щит с названием. «Боголюбово». Сашке стало любопытно: а куда это они, собственно, едут. Если принимать присягу в Москве — зачем самолет приземлился не в московском аэропорту? Любом из? Погода была летная — он успел разглядеть чистое небо в короткий момент пересадки из самолета в микроавтобус, а значит…

— Слышь, ты из какой школы? — Парень, сидевший чуть впереди, обернулся к рыжей девчонке. — Сибирская или Уральская?

— Уральская, — помедлив, ответила девица. — Курсант Чапа. И питомец Горда.

— А ты? — парень повернулся к Сашке.

— А сам?

Парень было напрягся, но, поразмыслив, ответил:

— Логично. Курсант Тонга. Северная школа. Архангелогородские мы, — и протянул руку.

— Курсант Бука. Питомец Аякс. Сибиряки, — Сашка пожал протянутую руку.

Пожатие было крепким, но парень не пытался, что называется, «передавить» Сашку. Он просто показывал, что они равны. Но тут влезла Чапа:

— Так в Сибири тоже начали защитников готовить?

— А я — не защитник, — ответил Сашка, не выпуская руки Тонги.

Пальцы парня напряглись. Он потянул руку на себя:

— Охотник?

— Охотники! — с вызовом ответил Сашка.

Вауыгрр встал и подошел к Сашкиным ногам.

«Уж вот с этими троими мы справимся легко».

Откуда-то прилетел ответ, который услышал и Сашка:

«Попробуй».

Вауыгрр поднял шерсть на загривке.

«Мои предки были охотниками. А твои — сторожами?»

«Успокойся, Хуугррра, успокойся. Они — охотники. Им безразлично все, кроме права на убийство. Не надо обращать внимания на их подначки…»

— А какие это подначки, позволь спросить? Я за свою жизнь уже успел поучаствовать в отбитии нападения нечисти. Где, между прочим, был Асфуал. Дрался с семихвостой кицуне. Вместе с моим братом, — Сашка положил руку на голову Вауыгрра, — мы вырезали гнездо ликантропов и их симбиотов. Так что же вы шарахаетесь от нас? Мы что, не одно дело делаем?

Молодые защитники молчали. Сашка откинулся назад, прикрыл глаза. «Видно, не зря Тень говорил про то, что защитники охотников не любят. Да пошли они!..»

Автобус остановился внезапно, и почти сразу же в него вошли наставники. Первым был Тень — в блестящем генеральском мундире, с кучей орденов. Но Сашку поразило не золотое шитье и не иконостас на груди. Всего этого он как раз ожидал. А вот на боку у Тени вместо традиционной сабли висел короткий прямой меч в богатых ножнах. Крестообразная рукоять была обвита георгиевской лентой и каким-то серебристым шнуром.

Не глядя на остальных, Тень прошел к Сашке и Вауыгрру, придирчиво осмотрел их еще раз. Жестом велел Сашке снять камуфляжную куртку, протянул какой-то сверток. Сашка развернул — это была ряса. Не новая, но чистая. Тем же жестом Тень показал, что следом за курткой должна последовать и футболка, и молча наблюдал за тем, как Сашка надевает рясу. Он остановил попытку снять наплечную кобуру и молча сел рядом со своим воспитанником. Остальные наставники начали было что-то объяснять своим подопечным, но, глядя на безмолвного Тень, стушевались и тоже замолчали, выдав такие же рясы. В полной тишине лишь слышались негромкие голоса снаружи, долетающие обрывки фраз:

— …еще рано…

— …да сколько же я их держать должен?..

— …а легат приехал?..

— …лама сообщил, что будет через пятнадцать минут…

— …питомцам воды дать — не люди, чай!..

Монах в старенькой обтрепанной власянице внес две глиняные миски с водой, поставил на пол, осенил всех собравшихся крестным знамением и в молчании вышел. Волчица сунулась было к воде, но Вауыгрр, не двинувшийся к миске, наградил ее таким презрительным взглядом, что она отскочила как ужаленная.

«Ты что? Чего не попьешь?»

«Здесь не водопой!»

Внезапно Тень тронул Сашку за рукав и легким кивком головы указал на что-то за окном. Сашка внимательно всмотрелся в темноту.

Маленькая белокаменная церковка, стоящая в полном одиночестве на невысоком холме. Чуть поодаль угадывались автомобили, автобусы, что-то еще — чуть ли не вертолет… Прильнув к стеклу, Сашка разглядел, как к церковке подошли несколько человек и скрылись внутри. И почти тут же пискнул зуммер переговорника у Тени. Он бросил руку к лицу.

— Понял. Пошли… — и подтолкнул Сашку к выходу из автобуса.

В лицо пахнула свежая ночь. Конец весны — начало лета. Короткие ночи. Все это Сашка успел обдумать, пока бок о бок с Вауыгрром шагал ко входу в церковь.

Шедший впереди Тень остановился так резко, точно наткнулся на невидимую стену. Снял фуражку, мгновенно перекрестился. Сашка проделал то же самое…

— Здравствуй, сынок, — из темноты к нему шагнул отец Сергий. — Вот и ты приехал.

Он широко благословил парня и слегка приласкал волка, который ткнулся своей лобастой головой священнику в колени.

— Я рад, что вижу тебя здесь, сынок. Я ждал этого. Спасибо тебе, Яша. — Отец Сергий благословил Тень, и тот почтительно поцеловал сухонькую темную руку. — Ступайте смело, братья мои, и вам должно пройти самим весь этот путь, ибо в конце пути ждут те, что благословят вас на подвиги.

Рука, начертавшая в воздухе крест, прижалась к Сашкиному лбу и чуть задержалась там. Сашка почувствовал, как по телу будто разливается теплая волна. Отец Сергий меж тем быстро прикоснулся к его ушам, глазам и губам. Сашка расправил плечи и шагнул вперед…

Внезапно прямо перед ним вспыхнули скрещенные факелы, осветившие высокого сурового человека в митрополичьем белом клобуке. Рядом с ним стоял отец Сергий и еще кто-то, незнакомый Сашке, в схимнической власянице и капюшоне, надвинутом на глаза. Не глядя на Сашку, митрополит спросил:

— Братья, достоин ли отрок сей того пути, что желает приять?

— Достоин, — сказал отец Сергий.

— Достоин, — чуть помедлив, ответил второй монах.

Опершись на посох, митрополит вперил в Сашку глаза, горящие каким-то невероятным огнем.

— Во имя Отца, Сына и Святого духа! Сын мой, отрекаешься ли ты от диавола и дел его?

Откуда-то изнутри Сашки помимо его воли или желания вдруг родилось:

— Отрекаюсь!