Роза пустыни - Сьюзен Симмонс

Она оказалась во власти совершенно невероятных ощущений. Ее проход был тесным, так что, казалось, его палец целиком заполняет ее. Там было влажно, и ему легко было проскальзывать внутрь и наружу… Элизабет догадалась, что палец – это замена его мужской плоти. А потом в ней начало нарастать сладкое напряжение, и ей вдруг стало страшно.

– Боже…

– Тише, девочка моя, не бойся, – прошептал Джек. – То, что ты сейчас испытываешь, – совершенно нормально и просто чудесно. Скоро ты поймешь, что это такое – умереть в моих объятиях и снова возродиться к жизни.

С этими словами он начал погружать в нее палец быстрее и глубже. Он терся большим пальцем о ее самую чувствительную частичку, и ее несло все выше и выше. Помимо собственной воли она начала приподнимать бедра навстречу его прикосновениям.

А потом был взрыв, и Элизабет разлетелась на тысячу кусочков. Отголоски экстаза отозвались во всем ее теле – от судорожно стиснувшихся зубов до странного покалывания в ступнях ног. Она глухо вскрикнула:

– Джек! Не отпускай меня, Джек!

– Я здесь, радость моя. Я с тобой.

А потом все кончилось.

Но это никогда не кончится совсем. Это всегда останется с нею, в ее душе. Она сможет спрятать эту минуту в своем сердце, вспоминать ее и лелеять. Этот момент останется с ней навсегда.

Прошло некоторое время, и Элизабет, продолжая лежать, уткнувшись лицом Джеку в плечо и обнимая его за талию, попросила его объяснить, что с ней случилось.

– Ты – страстная женщина, Элизабет. Но ты еще очень плохо знаешь свое тело. Сегодня ты испытала чувственное наслаждение, получила удовлетворение плотской страсти. Напряжение в твоем теле стало настолько сильным, что ты перешла за грань – и испытала экстаз. Он называется оргазмом.

– Ты был прав. Это действительно похоже на то, что умираешь, а потом снова возвращаешься к жизни, – сказала она удивленно.

Джек нежно убрал упавший ей на лицо локон.

– Знаю, – с улыбкой проговорил он.

Элизабет вдруг поняла, что ощущает настоятельное прикосновение его плоти к своему бедру: его «недуг» по-прежнему оставался твердым и огромным.

– А как же ты?

– Это не имеет значения.

– Конечно, имеет! – возразила она, приподнимаясь на локтях. – Ты получил удовлетворение? У тебя был оргазм?

Он пожал плечами:

– Эта ночь – твоя. У меня будут другие.

– Но ты дал мне так много! Почему я не могу хоть что-то дать тебе взамен? Ты же сказал, что есть способы заняться любовью так, чтобы сохранить мою девственность. – Она зарделась. – Не то чтобы я слишком высоко ценила это сомнительное качество.

Нахмурившись, Джек решительно заявил ей:

– Но общество его ценит. И я тоже. Я не стану любить тебя так.

– Но есть и другие способы, – напомнила она ему. – Ты сам мне это сказал.

Он ответил пылающим взглядом:

– Даже несколько.

– Покажи мне их.

Джек встал с кровати и стремительно разделся, небрежно сбросив на пол сначала халат, а потом панталоны и нижнее белье.

Элизабет наблюдала за ним. Когда ее взгляд впервые упал на его мужскую плоть, глаза ее изумленно расширились. Он оказался еще более великолепным, чем ей представлялось по бугру на его панталонах.

– Боже! – воскликнула она потрясенно. – Ты просто огромный!

Джек не удержался, чтобы не поддразнить ее:

– Кажется, садовник Траут утверждал, что у тебя талант садовода?

– Садовода?

Элизабет никак не могла понять, какое отношение к его телу может иметь ее увлечение садоводством.

Он весело рассмеялся, и она с наслаждением слушала его смех.

– У тебя, милая Элизабет, и правда талант: ты заставляешь все на свете расти.

– Это сделала я? – изумленно спросила она, указывая на его мужское естество.

– Это сделала ты, – подтвердил он, возвращаясь к ней на постель.

Она с готовностью потянулась к нему и, тихо вздохнув, обвила руками его шею и подставила губы для поцелуя. Только на поцелуе Джек не остановился, и вскоре его пальцы уже оказались у нее между ног, даря наслаждение, которое было почти мукой.

А потом он взял ее руку и положил себе на то, что «взросло». Оно оказалось удивительно гладким и нежным – и в то же время твердым, как сталь. Ничего более изумительного Элизабет еще не приходилось видеть.

– А теперь я дотронусь до тебя так же, как в прошлый раз, – прошептал он, погружая палец в глубину ее тела.

Она испытывала не меньшую готовность узнавать его тело. Она исследовала его мужское естество, проследив пальцем набухшую вену на нижней стороне, удивилась, увидев капельку росы, выступившую на его конце, дивилась его мощи и нежности…

– Ты не должна пугаться, Элизабет. Я не хочу делать ничего, что оскорбило бы твои чувства.

– Ты не можешь оскорбить мои чувства, что бы ты ни сделал, – уверила она его.

Ведь Джек знал ее тело даже лучше, чем знала его она сама!

Джек поднялся над ней, так что его широкие плечи заслонили от нее все на свете. Элизабет положила руки ему на грудь, чувствуя, как его твердая плоть оказывается у нее между ногами.

– Я не причиню тебе боли, – пообещал он.

– Я это знаю. А ты получишь удовлетворение?

– Да, если ты позволишь мне двигаться между твоими дивно стройными ногами.

Соприкосновение их тел было жарким и влажным. В Элизабет опять начало нарастать то же новое, чудесное напряжение. Она откинула голову на подушки – и в момент оргазма, который она испытала второй раз в жизни, с ее губ сорвалось имя Джека.

А потом она почувствовала, как Джек выгибает спину и с торжествующим возгласом опускается между ее полусдвинутыми ногами – раз, и второй, и третий. Все тело его мощно содрогалось. Сладкая влага ее тела смешалась на простынях с влагой, исторгнувшейся из его плоти, горячей и мускусно-терпкой.

Элизабет проснулась, когда небо пустыни озарилось новым рассветом. Простыня на ее постели была сбита и пахла их любовью. Она зарылась лицом в подушку.

Джек!

Запах его тела остался на наволочке.

Вытянув руку, она обнаружила, что лежит одна. Видимо, Джек вернулся к себе в спальню, прежде чем наступивший день мог их выдать. Прошедшая ночь была их тайной. Тайной и останется.

Элизабет наконец открыла глаза и повернула голову. У нее вырвался чуть слышный вскрик. Откуда это?..

Рядом с ней на подушке, еще покрытая утренней росой, лежала алая роза…

Он соблазнил ее.