Аутодафе - Александр Щеголев

Тот заговорил резко, отрывисто:

– Этого, – кивок на труп Вербицкого, – на дрожки и в Слуцк, в полицейский стан. Езжайте все четверо. Записку приставу сейчас напишу, утром пришлет подводу за тушей. Я останусь, постерегу.

– Дык можно ведь… – начал унтер и вновь осекся. И зарекся впредь лезть с советами к странному благородию из Синода, занимающемуся совсем не богоугодными делами.

* * *

Свечей в сторожке не нашлось. Найденные в сундучке медвежьего вожатого записи Богдан читал при мерцающем и коптящем свете фитилька, опущенного в плошку с каким-то прогорклым жиром. Читал и убеждался: самого главного – как сморгонцам удавалось создавать очень похожих на медведей тварей – из разбросанных в тексте обрывочных намеков не понять…

Загадка медвежьего камня – вернее, нанесенного на камень пахучего вещества, для организма обычных медведей не характерного, – прояснилась. Но теперь она Богдана совершенно не интересовала. Он проклинал себя за поспешный выстрел. Решено: отныне при любой возможности – в тир. Не жалеть ни времени, ни денег, пока не научится попадать в монету с тридцати шагов… Главное, понятно, голова, но порой и от руки с пистолетом зависит слишком многое. И подобрать другое оружие – чтоб работало аккуратно, не оставляло дыры, в которые можно легко пропихнуть кулак…

Браунинг, вновь полностью заряженный, лежал наготове. Потом, когда в туше – меняющейся на глазах, сбрасывающей шерсть и комья зловонной розоватой слизи – почудилось шевеление, Богдан отложил исписанные выцветшими чернилами листки, взял пистолет в руки. Но пустить в ход не спешил…

Утром прибывшие с подводой полицейские обнаружили на месте сторожки лишь пепелище. В ответ на недоуменные вопросы станового пристава Богдан сослался на так и не отмененный циркуляр, предписывавший незамедлительно сжигать туши уничтоженных сморгонских медведей. И отказался от каких-либо других объяснений.

На обратном пути кони вдруг встали, даже шарахнулись назад, задрав дышло.

«Опять медвежий камень? Всё сначала?» – недоуменно подумал Буланский. Но возница, успокаивая своих питомцев, пояснил: ничего необычного, всего лишь шустрой змейкой метнулась под копытами ласка. Крохотная вроде зверушка, но хищная и зловредная не по росту: с голодухи, бывает, на стреноженных или привязанных лошадей прыгает – жилу перекусить, кровушки напиться… Вот и пугаются коняшки.

Подивившись смелости маленького вампира, Богдан задумался вдруг: а не осталось ли после Вербицкого сыновей или внуков, которых он не возил с собой ввиду рискованности нынешнего своего промысла? Потомки могут владеть древней тайной, если старик не нарушил сморгонскую традицию преемственности поколений…

В любом случае эта слабенькая нить – единственная. Негласно наведя справки по линии Десятого присутствия, Богдан убедился: никто из сосланных в Сибирь сморгонцев в местах определенного им проживания ныне не числится. Все рано или поздно скрылись из-под надзора полиции. Все до единого.

* * *

Десять лет спустя – Богдан Савельевич дослужился к тому времени до чина коллежского советника[6]– у него мелькнула надежда: Вербицкий был не последним из сморгонцев, и удастся, наконец, использовать его обрывочные записи (отнюдь не угодившие на хранение в архив Синода).

Тщетная надежда. Арестованный в Барановичах медвежий вожатый ничего общего со Сморгонской Академией не имел, самочинно попытался возродить старый промысел. И зверь у него оказался самым заурядным медведем, по науке выражаясь, Ursus'oм – со сточенными кпыками и когтями, дурно дрессированный… Тушу, правда, всё-таки сожгли во исполнение старого циркуляра. Бюрократические бумаги куда живучее породивших их обстоятельств.

1

Всё-таки первая жена оставляет в жизни мужчины неизгладимый след. Не просто первая женщина, имя и облик которой спустя годы могут исчезнуть из памяти бесследно, но именно жена. И многие стереотипы, наработанные в первые годы супружества, автоматически, неосознанно проявляются в общении с другими женщинами. В том числе кое-какие весьма специфические привычки.

Я подумал об этом, когда осторожным, до микронов выверенным движением поддерживал голову спящей Эльзы и не менее осторожно вытаскивал из-под ее затылка другую руку. Сколько раз приходилось ускользать таким способом из объятий спящий Светланки на ночные операции, а утром бодро говорить: «Ну ты и соня, я уж час на ногах, завтрак приготовил, а ты всё спишь и спишь, даже будить жалко…»

Конечно, Эльзу мадам Гришнякова к ревнивым выходкам подстрекать не станет, но после запланированной на сегодняшнюю ночь операции хоть какое-то алиби не помешает, пусть и такое шаткое. Сдается мне, у родной Конторы есть сейчас дела поважней, чем вытаскивать резидента Хантера из лап правоохранительных органов.

Задумали мы с Генкой и Скалли ни много ни мало – похитить человека. Или кого-то, очень на человека похожего. По-западному говоря – совершить киднэппинг. Деяние возмутительное и попадающее под суровую статью Уголовного кодекса.

Единственным смягчающим обстоятельством мог послужить лишь тот факт, что выкуп с родственников завхоза Зинаиды Макаровны вымогать никто не собирался. Будущими похитителями (то есть нами) двигало бескорыстное научное любопытство.

Из рапорта жандарма Клемчинского и из рассказа геолога Мурашова следовало, что медведи-морфанты в человеческой своей ипостаси выглядят именно как женщины более чем внушительных размеров. Скалли был уверен, что тестирование Зинаиды Макаровны покажет немало любопытного. А я подозревал, что при ее визуальном осмотре обнаружатся пулевые отметины, оставленные выстрелами из моего карабина или «парабеллума» Синягина, – дедуля не производил впечатление человека, имевшего обыкновение промахиваться.

Первая фаза операции «Тихий уход» прошла успешно – из постели я выскользнул, не потревожив Эльзу. Столь же бесшумно оделся, рассовал по карманам необходимые мелочи… На столе лежала женская сумочка. Полюбопытствовать шокером? Люфт времени есть, можно потратить минут двадцать, повозиться на кухне с инструментами.

Едва я потянулся к сумочке – понял: ее владелица не спит, исподтишка наблюдает за мной. Понял пресловутым «шестым чувством», дыхание девушки оставалось тем же – ровным дыханием спящего человека.

Обернулся – Эльза лежала в той же позе. Мнительность? Возможно… Некоторое время я рассматривал спящую. Подумал, что расположенные ровным треугольничком оспинки – следы прививок – на плече девушки очень напоминают шрамы от трех пуль, кучно попавших в цель… Странные у вас ассоциации, агент Хантер. Профессиональные.

Исследование шокера я всё-таки провел, удалившись на кухню. Игрушка оказалась еще любопытнее, чем мне представлялось…

…Спускаясь по лестнице – в одной руке карабин, в другой персик – я услышал эхо дальнего взрыва. Не обратил внимания и ничего не заподозрил: порой с расположенного в нескольких километрах карьера долетали похожие звуки… Вспомнить про взрыв пришлось очень скоро – когда Росинант подъезжал к «аэродрому»…