Наследница первой очереди - Лилия Фандеева

небольшой рубленый дом, огороженный изгородью. Чуть в стороне были еще пара строений, туалет, а на переднем плане колодец. «Куда теперь? У егеря должна быть собака, и она учует меня сразу, как только появится. Значит, в доме нет ни хозяина, ни собаки. Время 16:20. В лесу рано темнеет. Буду отдыхать, ждать своей участи», – подумала она и отошла метров на двадцать в заросли кустарника. Расстелила толстовку на траву и села, вытянув ноги. Прошли минут двадцать, и послышался звук работающего мотоцикла. Полина встала и увидела: собака на ходу выпрыгнула из коляски, когда мотоцикл ещё продолжал движение, и бежала к её укрытию. Резко остановившись, она смотрела на Полину, слегка наклонив голову. Овчарка восточно-европейской породы села, не отводя своего взгляда. По спине Полины пробежал холодок. Так длилось пару минут, пока не послышался звук автомобиля. Он и сыграл на руку Полине. Овчарка сорвалась с места и вернулась к хозяину. Из машины вышли двое. Один разговаривал с егерем, второй положил свою руку на мотор мотоцикла. Что-то обсуждая, они вошли в дом, а позже гости проверили все строения. Собака сидела у мотоцикла, наблюдая за непрошеными гостями. Осмотрев всё, они сели и уехали. Недовольный пёс несколько раз подал голос им в след. Прошли минут десять, а Полина так и не решила, что делать дальше. Собака сама привела к ней хозяина.

– Сбежала от мужа в лес. Монстр страшнее ночлега в лесу, – улыбнулся егерь.

– Вы им поверили?

– Не особо, но как версию принял.

– Они могут вернуться?

– Этого я не знаю. Тебя как зовут? Я Фёдор Петрович 56 лет от роду, а это Тим, он потрепал собаку за холку. – Тим чувствует людей, потому тебя и не выдал.

– Я, Полина Орловская. Меня похитили сегодня в полдень у торгового центра. В машине осталась дочь мужа, – дальше она рассказывала, стараясь сократить своё повествование. – Выходит, чтобы остаться в живых, я убила человека.

– Да живой твой утопленник. Я когда из магазина ехал, на мосту скорая стояла и машину из реки доставали. Глубина там небольшая, а течение хорошее. Всё не могли понять: кто был за рулём и куда он делся? Списали всё на течение. Будут искать вниз по речке. Ты, Полина, обойди дом с противоположной стороны от дороги. Я тебе ставень и окно открою, так ты попадёшь в дом. Но в доме не звука. Те, что приезжали, могли жучок оставить, а то и не один, и сидеть слушать поблизости, а то и наблюдать. Раз ты им нужна, будут искать. А мы с тобой поиграем в разведчики. Дам тебе ручку и бумагу. Напишешь куда и кому позвонить, что сказать. Я к реке спущусь, там связь есть, а у меня телефон без регистрации. Шагай, девонька, а Тим тебя проводит.

Когда Полина была уже в доме, который состоял из двух небольших комнат разделенных печкой, стеной и дверью, он разжёг керосинку и поставил чайник, а Тим в это время обнаружил жучок под столешницей. Фёдор Петрович включил рацию.

– Павлуша, у тебя всё спокойно? На мосту закончили? – он выслушал абонента. – А у меня, пожалуй, всё только начинается. Двое приезжали. Искали женщину: красивая, холёная, сбежала от мужа в лес. Ты подобное слышал? Тим жучок под столом нашёл. Его туда лесной дух прилепил. Не буду я его снимать. Пусть слушают, как я по ночам храплю. Я звоню тебе, Павел Петрович, чтобы предупредить: сунутся ещё раз, буду стрелять. Если девку похитили, они и ко мне ни на чай явятся. Я этот народ знаю.

Полина, слушая его разговор с участковым, подняла большой палец кверху, оторвав взгляд от листа на котором писала. Решила, пусть егерь позвонит Арине, а та передаст часы отцу. Наизусть она помнила три телефона. Остальные были в памяти смартфона. Поля беспокоилась об Арине, интересовалась, получил ли он её видео, и просила обратиться за помощью к Григорию или Говорову, чтобы разобраться с Бариновым Андреем.

– Тим, пойдём, сетки проверим. Может, к ужину с рыбой будем, – говорил егерь, наливая чай в кружку, нарезая хлеб и колбасу с сыром солидными кусками. – Полчаса туда, полчаса обратно, успеешь набегаться. – Он поставил кружку и тарелку на табурет у кровати, взял записку Полины, подмигнул ей и вышел из дому, повесив на дверь замок.

«Сегодня суббота. Перевод я могла сделать не раньше понедельника. Что могло быть со мной за эти два дня? На счёте клиники 20 млн. руб. За такие деньги можно и рискнуть. Неужели Баринов не просто мошенник, а убийца? Получается, в опасности вся моя семья? – думала она, поедая бутерброд, запивая чаем. – Но если бы я не рискнула, могло быть и хуже. Что может предпринять Барин, не зная о моём местонахождении? Похитить кого-то ещё и требовать выкуп? Нет. Ему нужно много, просто так не отступит, ставка слишком высока. А если они вернутся сюда? Что Фёдор Петрович сделает один со своим карабином? Стрелок из меня никакой, но просто так я им не дамся. Главное, ничего не бояться, тогда им и в голову не придёт, что я плохо стреляю».

Она доела и допила, причесала волосы, собрав их в косичку, достала пистолет, сняла с предохранителя, положила под подушку. Легла на кровать, прикрыв глаза, и, не заметно для себя, уснула. Проснулась от лая Тима и тут же услышала голоса. Говорили двое: егерь и незнакомец.

– Ты меня, парень, извини, но я не верю, ни единому твоему слову. Забирай то, за чем пришёл и проваливай. Выстрелю в тебя, потом вверх и скажу, напал на меня. Мне ваши проблемы не нужны.

– Извини, отец, служба.

– Это не служба, это прислуживание. В холуях ходите при барине. Забрал, проваливай. У меня рыба тухнет от разговора с тобой. – Фёдор Петрович вошёл в дом, оставив Тима и рыбу на улице. Подошёл к Полине и на ухо прошептал: – «с девочкой всё в порядке. Всё передал. Утром ещё позвоню. Жучок снял. Но вот один ли он был, вопрос? К ужину позову.

Ночь прошла спокойно. Рано утром Фёдор Петрович ушёл на реку, а через полтора часа возвращался с хорошими новостями для Полины. До дома оставалось минут пять ходу, когда Тим почуял посторонних. Сдерживая собаку командой, он крадучись пошёл не дорогой, а лесом. У дома стояли две машины, у машины стояли три молодых мужчины, а дверь в дом была открыта. Сняв с плеча карабин, он готов был стрелять, защищая Полину, но он не знал, что происходит в доме. «Положить двух