Падающий дождь - Овидий Александрович Горчаков

невыполним, потому что команды «зеленых» и «красных беретов», как показал ваш опыт, не найдут никакой опоры в горных племенах и во всем вьетнамском народе, а поэтому никогда не смогут организовать «пятую колонну», широкое партизанское движение против коммунистов. Далее, вы занимаетесь сомнительными арифметическими подсчетами, уверяя, что полумиллионная американская армия не в состоянии справиться с пятнадцатимиллионным народом Южного Вьетнама, каждый третий человек которого, то есть пять миллионов, является вьетконговцем!..

— Правильно, полковник! — подтвердил Грант, величая по закону американской армии подполковника полковником. — Разрешите закурить?.. Проводить операции типа «Падающий дождь» — все равно что лить из чайника на вулкан.

— Капитан Грант! — тоном судьи, оглашающего приговор, произнес подполковник Фонт. — Вы осмелились противопоставить свои личные, субъективные, нетипичные впечатления от кратковременного пребывания в джунглях Вьетнама научно обоснованным выводам и рекомендациям «мозгового треста» ЦРУ, вооруженного всеми фактами и деталями и лучшими в мире электронно-вычислительными машинами…

— Ваши машины не потеют, не истекают кровью, не болеют дизентерией, сэр!

— В лучшем случае, ваши выводы — плод близорукого объективизма. Как я могу показать такую писанину командующему специальными войсками во Вьетнаме?!

— Я не изменю ни единого слова в отчете, сэр! — отрезал Грант.

— Не советую вам, капитан, усугублять вашу ошибку подобной бравадой. Вы хотя бы подумали о своей карьере. Конфиденциально могу сказать вам, что мы представили вас к высокому ордену. Кто знает, быть может, вас наградят «Почетной медалью конгресса»! На худой конец, вы не откажетесь и от «Легиона заслуги», не так ли?

— Когда для осла нет овса, — вслух вспомнил Грант изречение Харди, — его пытаются кормить лаврами.

Несмотря на свою штабную выучку, подполковник едва сдержал гнев. В штабе его ценили как раз за железное хладнокровие, изощренную расчетливость и изысканность прагматической мысли.

— Подумайте хорошенько, Грант! — с трудом превозмогая себя, дружелюбно проговорил Фонт. — Мы знаем о вас все, знаем, что вам изменила невеста. Как только газеты напишут о вас, она сама прибежит к вам. Какая девушка устоит перед соблазном посетить Белый дом с женихом в день вручения ему президентом заслуженного ордена.

— Прошу не вмешиваться в мою личную жизнь!

— Посмотрите-ка, что вы здесь написали! — тоном хорошо разыгранного возмущения произнес подполковник, доставая из нагрудного кармана отчет Гранта. — «У «зеленого берета» во Вьетнаме не больше шансов, чем у снежного кома в геенне огненной»! Цитирую дальше ваши перлы эрудиции и мудрости: «И нацистскому вермахту пришлось отказаться от проведения крупных воздушно-десантных операций — например, от захвата порта и города Батуми летом 1942 года — по той именно причине, как можно судить по книге Алькмара фон Гове «Внимание, парашютисты!», что оберкомандование вермахта убедилось на горьком опыте в невозможности создания хоть мало-мальски действенной «пятой колонны» в едином и сплоченном русском тылу. Об этом — (Постойте, не перебивайте меня!) — свидетельствует и достаточно авторитетная книга «Россия в войне 1941—1945 гг.» английского писателя Александра Верта…» Нет, вы послушайте дальше! Это же просто для Си-Ай-Си — корпуса контрразведки! «Советские же воздушнодесантные соединения использовались с немалым успехом как раз потому, что действовали на собственной земле с дружественным населением…»

— Не трудитесь, полковник! — сдержанно сказал Грант. — Я отлично помню свой отчет. Разве все, что я писал, не святая правда? Не возьму в толк, почему вы непременно желаете обманываться и обманывать других. Вспомните, что произошло во время корейской войны, ветераном которой — вижу по вашим ленточкам — вы являетесь. Тогда тоже ЦРУ пыталось поднять восстание в горных районах Северной Кореи. Туда была заброшена американская агентура из числа членов организации южнокорейской антикоммунистической молодежи…

— Позвольте! Это была героическая и славная акция, в которой я имел честь…

— В Корее, как вы прекрасно знаете, погибло больше половины наших разведчиков и диверсантов. Впрочем, возможно, что они не погибли, а сдались…

— Сдались?! — взвился подполковник. — Храбрый агент предпочитает смерть!

Грант взглянул невольно на то место на тыльной стороне ладони, где еще недавно темнела «родинка» ЦРУ.

— Впрочем, сдались, не сдались! Какое это имеет сейчас значение!

— Огромное, капитан! В разведке не существует презумпции невиновности обвиняемого. Наоборот, есть презумпция виновности разведчика, не выполнившего задания. И мы правильно делаем, передавая таких людей Си-Ай-Си — контрразведке!.. Впрочем, мы отвлеклись…

— Это вы отвлеклись. Наконец, вспомните, сэр, что произошло на Кубе, в заливе Свиней, где вы точно так же просчитались, потому что народ не поддержал высадившихся интервентов. Из-за этого провала мистер Даллес потерял кресло директора «фирмы». Почему вот вы лично не учитесь на ошибках? Разве вам не дорого ваше кресло, полковник? Откуда это вечное самоублажение, это самообольщение?!

Подполковник вскочил, высокий, прямой, точно шомпол проглотил. Лицо побагровело, в глазах искры гнева.

— Прошу не забываться, капитан! Откуда у вас эта развязность и этот мусор в голове?! Вы поражаете меня! Ведь я наизусть знаю ваше досье: вы ультралояльны, вас десятки раз проверяли на коммунистические связи, идеологическую выдержанность и психоустойчивость. А вы разводите в вашем бредовом отчете и сейчас, в разговоре со мной, чистейшую коммунистическую пропаганду.

— В своем отчете, — сдержанно произнес Грант, — я ссылаюсь не на коммунистов, а на бывшего офицера вермахта, видного британского публициста умеренно либеральных взглядов и на американского офицера — ветерана корейской войны. Разве все они коммунисты?

— Я начинаю, кое-что понимать, — со зловещей многозначительностью, произнес подполковник, — вам, стало известно, что вы читаете не только «Пасифик старз энд страйпс», но и «розовую» прессу, читаете речи Фулбрайта…

— Мистер Уильям Фулбрайт — сенатор Соединенных Штатов, председатель комиссии сената по иностранным делам…

— В тылу противника вы даже читали коммунистические газеты.

— Признаюсь, что я кой-чему научился в тылу противника.

— Вот это и видно! — снова садясь и платком вытирая вспотевшее лицо, заметил Фонт.

— Знакомая логика, сэр! Каждый раз, когда нас гладят против шерсти, мы оглядываемся на «руку Москвы». Все, что не укладывается в наши понятия, — коммунистическая ересь. На «комми» собственных собак вешаем, сваливаем все наши недостатки, ошибки и преступления.

— Да вы просто сумасшедший! Кто поверит в ваши бредни? Вы просто отщепенец среди «зеленых беретов»! Яйцо с двумя желтками! Теленок с двумя головами!

— Смешанные метафоры — признак дурного стиля, — усмехнулся Грант. — А дурной стиль — признак каши в голове. Не слишком ли жарко сегодня для столь темпераментных дебатов? И не пугайте меня, полковник, страшнее, чем было, не будет. Так что пощадите свое давление, сэр!

Подполковник Фонт, проявив похвальную, незаурядную психоустойчивость, молча покрутил на запястье позолоченный противогипертонический браслет японской фирмы Айманте.

— Года два назад, — заговорил он наконец, — в этих краях мутил воду другой Дон-Кихот — подполковник ВВС Джон Пол Вэн, старший советник в районе дельты Меконга, кавалер многих орденов. У него тоже был пунктик: шумел, что американские ковровые бомбежки не только