Пламя подлинного чародейства - Владимир Мясоедов

— Стой! — Опа! Голос, пробившийся через звон в ушах, явно принадлежал Сандре. Живая?! Или это наведенная звуковая галлюцинация. — Остановись! Хватит!

Раньше, чем я успел хоть что-то предпринять, вплотную к границе поднятой мной в воздух крови, сейчас исполняющей функцию импровизированного щита, прижалась знакомая аура. Пропустить? Или нет? А, ладно, рискну. В одиночку от солдат все равно не отобьюсь никогда, а глаза до сих пор ничего не видят, слишком хороша оказалась та вспышка. Если что, будем надеяться, рыбине, в которую меня обещала реинкарнировать морская богиня, понравится вкус планктона или чем там она питается.

— Умерь пыл! — скомандовала женщина, вызвав у меня стон облегчения. Все-таки она не подделка. Сейчас, оказавшись фактически внутри созданного магией защитного периметра, враг нанес бы смертельный удар без малейших препятствий. — Я чую запах, и это запах просто чудовищной подставы!

— Поясни, — попросил я, наблюдая, как ауры легионеров, вновь сбившихся в строй, старательно отступают. Кстати, аномальной энергетической оболочки волшебницы среди них не обнаружилось. Не понял, ее что, тем единственным заклинанием убило?

— Цыплята. — (Короткая фраза ввергла меня в ступор. Кстати, кажется, она перестала кричать, и, хотя слова все еще оставались малопонятны из-за звона в ушах, глухота медленно, но верно отступала.) — Против нас выставили точно таких же цыплят, как те недотепы, которые стояли в охранении. Я ударом тела по щитам двоих просто вынесла и на песок следом за ними улетела, не ожидая, что они так просто с ног свалятся!

— А молния в спину? — Так, это начинает нравиться мне даже меньше, чем просто схватка насмерть. Какую еще каверзу судьба собирается преподнести на блюдечке скромному, тихому и даже где-то в глубине души немного застенчивому темному магу с Земли? — Видел же, в тебя попали!

— А, ерунда, — откликнулась битая жизнью воительница. — Даже кожу толком не сожгло. Благодаря усилиям чародеев ордена таких штук десять выдержу без особых для себя последствий. Даже больше, может быть. Да ты сам на эту дурынду малолетнюю взгляни, это же, кажется, не волшебница никакая!

— А кто? — не понял я, начиная осторожно концентрироваться, с тем чтобы дотянуться до остатков волшебной силы и исцелить свои глаза, которые по-прежнему отказывались видеть окружающее пространство, подсовывая вместо него взбесившийся цветной калейдоскоп.

— Боевой амулетчик! — Ответ ясности не принес, но, судя по тону, мутантка о вышеупомянутых крайне невысокого мнения.

— И чего она делает? — продолжал допытываться я, борясь с собственной аурой, которая после показанного накануне морской богиней заклинания опустела, словно карман налогоплательщика после реформы власти.

— Точно не пойму, ее от меня эти горе-вояки закрывают. — В голосе Сандры внезапно появилось столько ехидства, что его бы хватило на целый полк сатириков. — Но, кажется, смотрит на измочаленные тобой трупы и пачкает штанишки со страху.

— А как там наши? — Да уж, чего-чего, а такого развития событий точно не ожидал.

— Стоят у самого барьера, глаза трут. — В тоне мутантки проскользнуло облегчение, видимо, она сильно волновалась за судьбу своей воспитанницы. — Неужели еще зрение в норму не пришло? У меня-то почти сразу вернулось.

— Повезло, — позавидовал я способностям воительницы. Интересно, у нее зрачок отличается от обычного человеческого или аура сопротивляется даже таким не слишком-то прямым ударам магии, как световые? — А мне надо время, чтобы проморгаться. Только-только свои руки начал различать.

— Не торопись, — посоветовала Сандра. — Солдатики в угол котлована забились и трясутся так, что лязг железа даже здесь слышен.

Ну, ее ушам, возможно, но даже весьма острые органы чувств мага крови ничего аномального не замечали. Наконец глаза вернулись в норму, и первое, что они увидели, это лежащие на мерзлой земле трупы. Моя магия, сработавшая совсем не так, как в прошлый раз, тем не менее оказалась достаточно действенна и против обычных людей, облаченных в простые доспехи и прикрытых какой-то магией. Она не растопила их, словно кислота, а взрезала, как циркулярная пила консервную банку. Трое солдат лежали рядком с вскрытой сквозь щиты и латы грудью практически той же линией, которой и стояли при жизни. Еще один покоился чуть дальше. Шлем с него был сорван, а тонкая подростковая шея свернута безжалостными пальцами мутантки.

— Ты же говорила, что сбила двоих, — удивился я.

— Вон второй, — указала рукой куда-то в сторону легионеров воительница. — Мой клинок в плече утащил, паршивец.

— М-да, — вздохнул я, оглядывая жмущийся к стенке котлована и сократившийся почти на треть строй. — Кажется, мы их и вдвоем растоптать можем. Странно. Не нравится мне это. Что там на трибунах происходит, хотел бы я знать! Ты по губам читать случайно не умеешь?

— Увы, — покачала головой воительница. — Хотела научиться, но как-то не срослось. Могу лишь сказать, что на Глая с крайне самодовольной мордой орут штук десять офицеров чином повыше, чем он сам, а остальные с любопытством на это смотрят. Ну я же говорила, подстава. Знать бы еще какая.

— Склонен согласиться, — вздохнул я. — Знаешь, давай-ка попробуем остальных солдатиков просто вырубить. Аккуратно, но сильно. И желательно совсем не зрелищно, чтобы наше превосходство не было таким очевидным. Чую, это именно за него вставляют сейчас выговор центуриону.

— Можем попробовать, — подумав, решила воительница. — Если амулетчицу на себя возьмешь. И, кстати, притуши это свое колдовство. Нам силы еще могут понадобиться.

— Ой, сейчас, — смутился я, и кровь, кружащая в воздухе вокруг меня алым маревом, начала скапливаться в компактный шарик, который можно было бы контролировать, прилагая минимальные затраты энергии. — Тебя подлечить?

— Не стоит, — покачала головой мутантка. — Лучше Кассандрой займись. И еще пару-тройку человек в норму приведи. Мне кажется, сама по себе слепота, наведенная магом-амулетчиком, будет проходить чересчур долго.

— Хорошо, — сказал я, начиная отступать в сторону основной массы заключенных, но не сводя тем не менее взгляда с легионеров и насилуя память в поисках того, что же за подраздел волшебников так называется. Если не ошибаюсь, так иногда именуют слабых волшебников, которым повезло разжиться довольно сильными артефактами, обычно изготавливаемыми под заказ с учетом особенностей ауры отдельной личности. Они их долго заряжают, но потом в случае необходимости способны активировать свои игрушки практически одновременно, на короткий момент переплюнув по эффективности полноценного чародея. Правда, позволить себе такие волшебные предметы может далеко не каждый из тех, кто обладает крупицами дара. — А в армии Империи таких много?

— Да не сказать чтобы много, — пожала плечами воительница. — Но все же больше, чем обычных магов. Вы же, колдуны, народ свободолюбивый и наглый, с дисциплиной и уставом малосовместимый, если они накоплению личного могущества мешают. Вот и ввел какой-то древний император для гильдий и орденов магов особый налог. Вместо денег они сдают цацки, которыми экипируются пришедшие в войска ведьмаки, типа тебя.