Замужем за Буддой - Вэй Хой

— Ну что ж, можешь отправляться, если хочешь. — Нику явно не понравилась инициатива девицы в отношении официанта. Поскольку по счету платил он, по его мнению, именно он и должен был решать, когда пора уходить.

Когда принесли счет, Ник заплатил за всех, хотя Сюзанна все время твердила, что мы ужинаем за счет издательства.

Когда же вдруг выяснилось, что все четверо остановились в одном отеле, я осознала, что ситуация стремительно осложняется. Ник запомнил, в каком номере я остановилась, а номер своей комнаты он нацарапал на пустой пачке из-под сигарет и отдал ее мне.

Я долго нежилась в горячей ванне, а потом, чтобы хорошенько отдохнуть после изматывающего перелета, приняла снотворное и легла спать. И когда я уже насчитала больше сотни овец и почти задремала, раздался пронзительный телефонный звонок.

Я открыла глаза, глубоко вздохнула и решительно сняла трубку. Конечно, это был Ник.

— Я хочу тебя увидеть, — сказал он.

— Сейчас?!

— Извини, это полный бред, но я действительно хочу тебя видеть.

Я молчала — просто не знала, что сказать.

— Эта девица уехала. По пути из ресторана мы разругались, и я рад, что она убралась. Я нашел ей номер в другом отеле. А я хочу видеть тебя.

«Бедная я, бедная!» — приговаривала я про себя, горестно вздыхая и обхватив руками свою несчастную голову, затуманенную и словно ватную от большой дозы принятого снотворного. Я совершенно не представляла, как себя вести с этим самонадеянным, эгоистичным, но дьявольски привлекательным мужчиной, который и не думал класть телефонную трубку. В моей далеко не праведной жизни и так было слишком много ядовитых цветов. И каждый раз меня влекло к ним, как мошку на пламя, а в результате оставалась лишь жалкая горстка пепла.

— Слушай, это не смешно, — тихо и серьезно сказала я. — Завтра я предстану перед инквизицией из двадцати испанских репортеров. Мне нужно как следует отдохнуть. Так что до свидания! — и собралась повесить трубку.

— Подожди! Может, поужинаем завтра вечером?

— Боюсь, что нет, — произнесла я чуть хрипловатым от волнения голосом.

— Тогда давай встретимся после ужина. Буду ждать тебя в холле в половине одиннадцатого.

— В половине одиннадцатого?!

— Спокойной ночи. Сладких снов, — сказал он тихо.

Куда это меня занесло?

От оглушительной музыки лопаются барабанные перепонки. Здесь нестерпимо жарко и душно, и чем только не пахнет. Ник прикрывает одно ухо рукой и что-то громко кричит в мобильник. Но по-прежнему улыбается. Думаю, ему совсем ничего не слышно. Он явно нервничает и очень возбужден.

Все присутствующие, исключая меня, просто фонтанируют энергией. И с какой стати я сижу в этом диком месте — под глазами черные круги от усталости, — когда уже час тому назад мне нужно было лечь в постель и отсыпаться, чтобы завтра хоть немного быть похожей на человека.

Ник все курит, смотрит на меня и довольно улыбается. Я пью «Эвиан», щурюсь и сердито говорю:

— Знаешь, ты очень эгоцентричный тип. Конечно, тебе не откажешь в чувстве собственного достоинства и в самоуважении, но для полноты картины не помешало бы немного самоконтроля.

Он оглушительно смеется.

— И что смешного!

— Уж лучше смеяться, чем плакать! — отвечает он, посерьезнев на мгновение. — Ты ведь знаешь, что нравишься мне!

В этот самый момент какая-то девица, танцуя, начинает сбрасывать с себя одежду, и к концу стриптиза на ней остается только тоненькая символическая полоска ткани вместо трусиков. Во время танца она хлещет плеткой молодого человека столь же дикого вида. Некоторое время мы смотрим на этот безумный дуэт, потом друг на друга.

— Мне пора, — говорю я.

— Ну ладно. Ты как Золушка с ее хрустальными туфельками, которая спешит во что бы то ни стало сбежать с бала до полуночи, пока волшебные чары не развеялись. И какая часть этой сказки тебе больше по душе? Вечное бегство!

Я хватаю сумочку и встаю.

— Извини, я и не думал придираться. Виноват, всегда ставлю людей в неловкое положение, — он перестает улыбаться, берет меня за руку и протискивается сквозь бесшабашно веселящуюся толпу к выходу.

Мы бредем по улице. Пахнущий зеленью и цветами прохладный ветерок овевает лицо, сонливость потихоньку проходит. Но неугомонный внутренний голос продолжает настойчиво твердить: «Тебе нужно выспаться! Тебе нужно выспаться! Немедленно отправляйся в отель, попрощайся с Ником, закрой дверь — и сразу в постель!»

Нам никак не удается поймать такси. У Ника страшно довольный и веселый вид.

— Чудесный вечер! — восклицает он, беззаботно засунув руки в карманы, как герой фильма «Влюбленный Шекспир». А через секунду, как я и боялась, вдруг говорит: — Сейчас спою тебе серенаду!

И на самом деле начинает петь, причем довольно громко. Страшно фальшивит, выделывает какие-то немыслимые па ногами и размахивает руками:

— кривляясь, завывает он.

Мне хочется бежать, куда глаза глядят. Его дурацкая выходка почему-то возбуждает меня. По всему телу разбегаются острые колючие иголочки, словно миллионы древоточцев пробуравливают кости, жужжат внутри и щекочут кожу. Мне и приятно, и боязно. Ник все танцует передо мной, раскачиваясь взад и вперед, внимательно следя за выражением моего лица. А я уже с трудом сдерживаюсь, чтобы не засмеяться, и старательно отвожу взгляд.

Мимо нас один за другим на полной скорости проносятся дорогие джипы с вызывающе одетыми молодыми людьми, которые что-то выкрикивают по-испански и аплодируют.

Кто-то выбрасывает пустую пивную бутылку из окна машины. Раздается резкий, похожий на выстрел, хлопок, и Ник со стоном сгибается пополам. Я в испуге бросаюсь к нему:

— С тобой все в порядке?

Он мгновенно хватает меня обеими руками:

— Все отлично, я просто проголодался и хочу пить. А еще жажду твоего благосклонного внимания и страстного поцелуя!

Мне уже не вырваться и не спрятаться от его пронзительного взгляда. Я во власти его чар. И эта бедная, глупая девчонка все-таки падает в его объятия и млеет от восторга. Что это — подарок судьбы или новое наказание?