Повелитель теней. Том 1 - Лариса Куницына

— Ты говоришь о самообороне?

— Мир жесток, — пожал плечами Фарок, — и в космошколе нас учили обращаться с оружием. Это тоже оружие, которое всегда со мной. И, как видишь, я умею применять его во благо.

— Было не слишком приятно… — пробормотал Антон, коснувшись рукой лба.

— Просто нужно поработать над техникой, — усмехнулся Фарок, — если найду подходящего специалиста по биоэнергетике.

— Есть такой на примете, — произнёс Антон. — Я вас познакомлю. Он поможет.

— Договорились, — согласился тот. — А сейчас давай подумаем, как они до тебя добрались.

— Они?

— Маги альдора. Это была магическая атака.

— Ты уверен?

— Я не только умею вытягивать энергию из чужих тел, я умею её распознавать. Это порча, болезнь, которую на тебя наслали. Но чтоб сделать это, им нужен какой-то контакт с тобой. Их перстень мы выбросили. Ты ещё что-то прихватил из луара? Подарок, случайная вещь? Может, что-то оставил? Из личных вещей, которыми долго пользовался.

— Не припомню.

— Расчёсывался чужим гребнем, на котором мог остаться волос? Может, поцарапался, обрезал руку, где-то осталась твоя кровь?

— Не было ничего такого!

— Одежда! — прозвучало от входа, и из темноты выступил Сёрмон.

— Подслушиваешь? — зло прошипел Фарок.

— Конечно! Ты же знаешь, что я никому не доверяю, а потому принимаю меры предосторожности.

Он подошёл ближе и присел рядом с Антоном.

— Есть идеи? — мрачно посмотрев на него, спросил ормиец.

— Сразу видно, что ты хоть и легавый, но дальше своих приборов ничего не видишь…

— Закругляйся с прологом. Переходи к сути!

— Как скажешь, молодой господин… — алкорец улыбнулся, и его клыки жутковато блеснули в свете маленькой лампы. — Я сказал, что на нём одежда, которую носят при дворе альдора. Вряд ли он носил её на звездолёте.

— Откуда это тряпьё? — резко обернулся к Антону Фарок.

— Мне её дали, когда мы приехали в замок…

— О, я — тормоз! — воскликнул Фарок.

— Как скажешь… — тихонько повторил Сёрмон.

— Снимай всё! — приказал Фарок. — До последней нитки! И в огонь!

— Но… — смутился Антон.

— Я принесу другую, — усмехнулся Сёрмон, поднимаясь.

Он направился к выходу из шатра, когда голос Фарока остановил его.

— Спасибо, дядюшка, — ласково пропел тот ему вслед.

— Твой дядюшка не так стар, зверёныш, чтоб не помнить, как в юности хочется иметь рядом кого-то, с кем можно просто поговорить.

Он вышел из шатра.

— Он не так плох, этот старый лис, — рассмеялся Фарок. — Хотя я часто не могу понять, за что я его так люблю!

— Но там, в замке осталась моя форма, — вспомнил Антон.

— Ты долго её носил?

— Нет, у нас было тяжёлое задание, после этого я форму сменил, та пришла в негодность… Не больше недели, думаю.

— Синтетическая ткань с антибактериальной пропиткой, микроволокнами, отталкивающими грязь, и прочими наворотами, которые позволяют ей оставаться чистой. Нет, всё, что на ней осталось за неделю, непригодно для колдовства. Так что дело в этой одежде. Они наверняка чем-то пропитали её заранее, или просто отрезали какие-то части, чтоб через часть воздействовать на целое. Способов уйма. Сёрмон разбирается в этом, и если он согласился, что, уничтожив одежду, мы избавим тебя от опасности, значит, так оно и есть.

— Но то же могли проделать и с одеждой моих друзей? — забеспокоился Антон, с помощью Фарока, стаскивая с плеч камзол.

— Им придётся позаботиться о себе самим, — спокойно ответил тот.

Глава 7

Джулиан МакЛарен вышел из своей каюты и направился в командный отсек. Звездолёт, который и без того был достаточно велик, теперь казался ему ещё больше. Не было силовых лифтов и бегущих дорожек, и оттого расстояния внутри корабля казались теперь длиннее, а пролеты между уровнями и техническими этажами, связанные бесконечными металлическими лестницами, — выше. И ещё была тишина. Пусть раньше вся техника работала беззвучно, всё равно постоянно ощущался почти незаметный шумовой фон, а теперь стало совсем тихо, так тихо, что даже хлопнувшая в конце коридора дверь, заставляла насторожиться. Из-за этой тишины, тусклого аварийного освещения, из-за этих длинных коридоров и металлических лестниц на звездолёте становилось мрачно и уныло, как в пещере. И он понимал, почему люди потянулись на улицу и последовали примеру своих коллег с «Паладина», установив на берегу реки палатки. Так было проще и спокойнее, чем бродить по замершим переходам некогда живого и наполненного энергией звездолёта.

Ему самому это не мешало. Он остался в своей каюте. Для него так было даже проще, потому что можно было уходить и возвращаться в любое время. Этот странный мир манил его, и он часто улетал от звездолёта, чтоб пронестись на бреющем полёте над зелёными кронами деревьев, заглянуть в деревни, пройтись по крепостным стенам каких-то замков, наблюдая за суетящимися внизу людьми. Этот мир даже у него вызывал удивление и настороженность, он был на редкость нестабилен, и при этом неожиданно откликался на людские просьбы и даже невысказанные желания. Это значит, здесь было нечто, что руководило этим запутанным движением, что-то единое и осмысленное, что-то всеведущее и всемогущее. Сверху все эти дороги, замки и деревни казались ему линиями и кружками на игровом поле, и это лишь подтверждало его догадку о том, что тут идёт какая-то игра, но её цель и смысл всё ещё были ему непонятны. С некоторым раздражением он признавал и то, что тоже является не более чем игровой фигурой, а значит, должен подчиняться правилам, которые и сам ещё не до конца понимал, и должен был учитывать вероятность проигрыша, что ему совершенно не нравилось. И всё же этот мир настойчиво манил его, что могло означать только приглашение вступить в игру, игнорировать которое было более чем неразумно.

Проходя по бесконечному коридору, ведущему из центрального сектора в командный отсек, он снова ощутил эту гулкую тишину и пустоту. Вахты были отменены. Никакого смысла сидеть за пультами, превратившимися в груду металла и композитных материалов, не было. Все потихоньку обживали пространство снаружи звездолёта, строили лагерь, исследовали ближайшие леса. Но ему было известно, что не только он, но и другие уже ощутили этот зов, потому что каждый игрок должен был вступить в игру и сделать своё количество ходов, чтоб она продолжалась.

Хока он нашёл в командном отсеке. Он слишком хорошо знал своего друга, его нетерпеливую бродяжью душу, его вечное стремление испытать судьбу, чтоб счесть его глухим к этому зову. Однако сейчас тот проводил часы в гулком командном отсеке, где даже фронтальные экраны зияли пустотой, напоминая магические чёрные зеркала, в которых можно увидеть что угодно. Ответственность за звездолёт и экипаж слишком довлела над ним, и