Артефакт оборотней - Василина Лебедева

Я сидела отвернувшись от него. По щекам катились слёзы. Дрожащим от сдерживаемых рыданий голосом, не поворачиваясь к нему, спросила:

– Почему прах отправили в стаю? Я не имею право его забрать?

– Чтобы забрать его, тебе необходимо было в тот момент находится рядом. Но, ты в любой момент можешь приехать в стаю матери или написать прошение альфе стаи и забрать урну. Когда будет возможность, и ты захочешь, я тебя отвезу.

– Ты смог узнать, что им нужно? Неужели из-за какого-то кулона-артефакта можно вот так просто убивать?– Повернулась и вопросительно на него посмотрела. Максим нахмуренно смотря в ответ, покачал головой.

– Дело не в артефакте.

– А в чём?– Отпустив колени повернулась к нему.– Что им нужно?

– Им нужна ты Лия, а вот для чего – я не знаю, именно поэтому я расспрашивал тебя о вашей жизни, пытаясь понять.

– Я не знаю. Ничего не знаю!– Остановившиеся было слёзы, опять потекли по щекам.– Я и об этом долбанном артефакте только от тебя услышала!– Прокричала я. И уже отвернувшись, тихо добавила:– Мама мне ничего не рассказывала. Отец тем более. Приезжая, он со мной не разговаривал. Он даже не смотрел на меня. Один только раз заговорил со мною и то сказал, что если бы не я, всё сложилось бы по другому.

– Что он сказал?– Максим резко наклонился в мою сторону.

Мотнула головою и опять повернулась к нему:

– Не сейчас. Скажи, где мамины вещи?

Несколько мгновений Максим сидел, наклонившись в мою сторону, и по напряжённой позе было понятно, что он хочет, чтобы я повторила слова отца, но, передумав, сел облокотившись на спинку кресла.

– Они в «Красном» доме. В следующий приезд сюда я или Алекс можем привезти их.

Я кивнула.

– Ты сказал о каком-то специальном оружии, что они использовали?

– Это специальные ножи. Я не думаю что сейчас время для объяснения специфики их конструкции. Лия, перед тем как сюда ехать, я разговаривал с сестрой и обронил, что возможно увижу тебя. Алинка очень просила о разговоре с тобой. И если ты хочешь. Вернее я не уверен, захочешь ли ты сейчас…

Я понимала, что с его стороны это хороший тактический ход – переключить моё внимание на разговор с Алиной. Ну и плевать! Когда ещё представится возможность поговорить с ней? Тыльной стороной ладони вытерла слёзы:

– Но ведь уже поздно?

Он хмыкнул:

– Поверь, не для тебя. Ты ей хоть среди ночи, хоть рано утром позвони – она будет только рада этому.– И он вытащил из кармана джинсов телефон. Я вскочила, халат распахнулся, открывая ночнушку, волосы растрепались, но я на это не обратила внимания. В нетерпении схватила протянутый телефон и пошла в спальню. Разговаривать с Алиной в его присутствии не хотелось. Но перед тем как нажать на вызов, обернувшись, спросила:

– А ей наш разговор не навредит? Вдруг вычислят с кем она разговаривала?

Максим покачал головой:

– Нет. Вызов с моего номера, а у меня на телефоне хорошая защита.

Разговор с Алиной получился долгим. Максим рассказал ей о смерти моей мамы, так же как и мне, ещё в середине сентября. Алина говорила сбивчиво, и не было формальных слов сочувствия. В какой-то момент я поняла, что она тоже плачет.

В этот вечер я делилась с ней воспоминаниями: смешными и не очень случаями из моей жизни, ещё той, где мама была жива, и тем, какая она была: небольшого роста, стройная, с роскошными длинными волосами и серебристыми прядками, начинающимися у висков.

Время пролетело быстро, и нехотя попрощавшись, мы завершили разговор. Выходя из спальни, даже стало немного стыдно перед Максимом, как бы он там ненароком не уснул.

Но вопреки ожиданиям, Максима ни в зале, ни в доме вообще не оказалось. В сенях накинув шаль, сунула ноги в сапоги и вышла на крыльцо, гадая куда же он мог пойти.

Максим стоял тут же – облокотившись на столбик крыльца и словно не замечая пронизывающего ледяного ветра, смотрел на чёрную громаду леса. Заслышав мои шаги, медленно обернулся, я протянула ему телефон.

– Спасибо.

Он кивнул.

– Лия, завтра постарайся вспомнить всё, что говорил тебе отец, может ты вспомнишь невзначай оброненные фразы. Всё, что сможешь вспомнить, расскажи Марте. Хорошо? Сейчас она придёт, я кинул зов.

– Что ты кинул?

Он убрал телефон в карман и вскинул голову.

– Иногда я забываю – насколько ты мало знаешь о сородичах.– Он усмехнулся. – Я, как альфа стаи, на ментальном уровне могу кинуть зов любому волку или волчице своей стаи.

– А мне?

– Нет Лия, твою волчицу ни я не слышу,– он поднялся на пару ступенек, так что сейчас наши лица оказались на одном уровне, – ни она не слышит моего волка. Благодаря вот этой,– он протянул руку к моей шее и, подцепив шнурок, вытащил мой крестик-артефакт,– занятной вещице.– Максим обхватил крестик и сжал в кулаке, в этот момент меня словно опалило жаром, в голове раздался звон, словно рядом ударили в колокол.

От неожиданности я отшатнулась, обхватив руками голову, Максим тут же отпустил артефакт, словно тоже что-то почувствовал.

Несколько мгновений он так и стоял с протянутой рукой. Затем, словно опомнившись, опустил руку и, спустившись со ступенек, отошёл от крыльца. Стоило ему выпустить артефакт, как всё мгновенно прошло, словно только показалось. Максим стоял внизу и смотрел на меня. Жаль, что луну сейчас заслонило облако, и я не могла увидеть выражение его лица.

Тишину морозной ночи нарушил издалека доносящийся хруст сминаемого снега – это, скорее всего Марта возвращалась от соседки.

– Иди в дом Лия. Замёрзнешь.

– Ты сейчас поедешь обратно?

– Нет. Хочу размяться, поохотиться, привести мысли в порядок. Спокойной ночи Лия.– И, развернувшись, направился в сторону окраины посёлка.

– Удачной охоты Максим. Спасибо.– Сказала это тихо, даже не надеясь, что он услышит, но я ошиблась. Он остановился, обернувшись посмотрел на меня, и, кивнув, пошёл дальше.

На следующий день, помня слова Максима, я рассказала Марте о единственном своём общении с отцом. Мне тогда исполнилось девять, прошёл буквально месяц, как он приехал. Мама, как и всегда, сунула мне деньги в руку и отправила в ближайший магазин – купить себе чего-нибудь сладкого.

Помню: вышла из подъезда, и у меня возникло безумное желание просто выкинуть эти деньги, вернуться обратно и кинуться на отца с кулаками. Но естественно я этого не сделала. Часа три я сидела на лавке в ожидании, когда отец покинет квартиру. Дождалась: вышел, но не прошёл мимо как всегда, а остановился и молча стоял, смотря на меня. Я же сидела, сжавшись, боясь даже взгляд поднять на него.

Отец сделал шаг, потянул меня за руку вынуждая подняться, присел передо мною на корточки и поправил мои сползшие гольфы. Потом посмотрел на меня и произнёс: