Тайны Русского каганата - Елена Галкина

Размеры Хазарии по версии С. А. Плетневой

Эти долгожданные обобщения наконец-то появились в статье археолога Г. Е. Афанасьева, вышедшей в 2001 г. Ученый заметил, что выделение М. И. Артамоновым нижнедонского варианта СМК было неаргументированным (выделено мною. – Е.Г.) осторожным предположением, которое его ученики не смогли доказать. Г. Е. Афанасьев признал, что «если исходить из современных требований, предъявляемых к выделению археологической культуры и ее локальных вариантов… то станет очевидным, что эти признаки (выделенные С. А. Плетневой. – Е.Г.) вообще не могут быть использованы для выделения какой-либо культурно-территориально-хронологической группы археологических памятников»[195]. Г. Е. Афанасьев – единственный среди археологов за последние десятилетия – выступает против тезиса о существовании в Хазарии единой государственной культуры. О современном состоянии проблемы он с горечью замечает: «Завершился процесс смысловой трансформации данного научного термина (СМК. – Е.Г.) априорной формулой: салтовская культура = археологическая культура Хазарии». Однако, сделав такие неутешительные для общепринятой концепции выводы, Г. Е. Афанасьев считает, что археологические признаки существования на данной территории Хазарского государства все-таки имеются. В качестве таковых он рассматривает белокаменные и кирпичные крепости в верховьях Северского Донца, Оскола, на среднем течении и в низовьях Дона[196].

Таким образом, на данный момент среди ученых, которые занимаются историей восточных славян Средневековья и Древней Руси, преобладает точка зрения, что СМК – это государственная культура Хазарского каганата. Потому в абсолютном большинстве научных работ границы Хазарии упираются в Левобережье Днепра, совместные поселения салтовцев и славян объявляются доказательством зависимости славян от хазар, а великолепные замки на Северском Донце и Дону называются «пунктами сбора дани».

Проблема территории Хазарского каганата всегда привлекала внимание исследователей, и не только потому, что источники содержат об этом много данных, весьма противоречивых и сложных.

Период славяно-русской истории, предшествующий образованию Древнерусского государства, а также истории Юго-Восточной Европы VII – IX вв., и в отечественной, и в зарубежной историографии уже давно связывается с представлением о безоговорочном господстве на этой территории Хазарского каганата. Наиболее точно выразил эту мысль А. П. Новосельцев: «Главная особенность Восточной Европы – зависимость значительной части ее от такого сильного государства, как Хазария …» (подчеркнуто мною. – Е.Г.)[197]. Единственная попытка противостоять этой точке зрения была пред – принята Б. А. Рыбаковым. Академик справедливо отметил, что ни в одном из арабо-персидских источников не говорится о зависимости славян и русов от хазар, а также рассмотрел реальные границы Хазарии по данным письма царя Иосифа[198].

Но предложить взамен «хазарской» теории менее спорную концепцию Б. А. Рыбаков не сумел, поэтому его противники, согласившись с определенной Б. А. Рыбаковым территорией, назвали ее «землей, занятой собственно хазарами и бывшей, по – видимому, доменом хазарского кагана»[199]. Земли Донецко-Донского междуречья, по их мнению, не были знакомы арабам, в отличие от более западных и северных славян – вятичей и северян, и не назывались в источниках никак, несмотря на то что население этих земель этнически не было хазарским.

Интересно, что источниковед А. П. Новосельцев при включении данной территории в состав Хазарского каганата ссылается на археологические раскопки[200].

Вопрос о размерах Хазарского каганата не один раз был предметом дискуссий в исторической литературе. Мнения варьировались от огромной территории, включая Заволжье и Среднее Поднепровье, до скромных земель в низовьях Волги и Предкавказье, в западном направлении едва доходивших до низовий Дона. В современной литературе, как указывалось выше, преобладает гипотеза М. И. Артамонова, развитая С. А. Плетневой.

Основной письменный источник, на котором зиждется эта точка зрения, – так называемая Еврейско-хазарская переписка Х в. Она представляет собой письмо министра финансов омейядского халифа в Испании Абдуррахмана II (912—962 гг.) Хасдаи ибн Шафрута к хазарскому царю Иосифу и ответ Иосифа на сие послание. Время написания документов – середина Х в. Хасдаи от еврейских купцов получил сведения о существовании где-то на востоке Европы государства, правители которого исповедуют иудаизм, и решил установить с ним контакты. Для нас важно не письмо министра, а ответ Иосифа, написанный незадолго до разгрома Хазарии киевским князем Святославом. Он по сей день является главным источником по истории Хазарского государства. Иосиф рассказывает об истории своей страны, о принятии хазарами иудаизма и о географии Хазарии.

Ответ Иосифа известен в двух редакциях, краткой и пространной. Обе они восходят к одному источнику. Древнейший вариант, дошедший до нас, датируется концом XI – началом XII в. Сохранился он в сочинении ервейского писателя того времени Иехуды бен Барзиллая («Барселонца»)[201]. Обнаружил и впервые опубликовал краткую редакцию письма Исаак Акриш в 1577 г. Текст был явно сокращен и содержал исторические неточности, поэтому его переводчики на европейские языки предостерегали ученых от использования письма как исторического источника.

Но подлинной сенсацией стала находка пространной редакции письма. Ее нашел в Каирской генизе (хранилище рукописей при синагоге) коллекционер древних книг по истории евреев и караимов Авраам Фиркович (1787—1874). В этом варианте содержались важнейшие дополнительные сведения по истории народов и территорий, располагавшихся по соседству с Хазарией. Но находку ждала непростая судьба.

Репутация А. Фирковича была неоднозначна. По происхождению и вере Абен Решеф[202] был караимом. Это течение в древности (VIII в.) отделилось от основной массы иудаистов. «Караим» на иврите буквально обозначает «читающие». Эта секта отрицала Талмуд, признавая лишь Библию единственным источником веры. Большая община караимов находилась в Крыму, куда они переселились из Византии после набега крестоносцев в XIII в. После присоединения Крыма к России царские чиновники с удивлением обнаружили, что «евреи-караимы» говорят не на идише, а на диалекте крымско-татарского языка. Это объяснимо: караимы, в отличие от талмудистов, принимали в свои ряды и не-евреев, в данном случае крымских татар. Отношения между раввинистами и караимами, и так крайне напряженные, осложнились и тем, что ограничения в правах, установленные российским правительством, на караимов не распространялись. Авраам Фиркович был признанным духовным лидером российских караимов XIX в. Он всю вторую половину жизни посвятил собранию – по всей Европе и Ближнему Востоку – древних еврейских манускриптов. После смерти Фирковича в 1876 г. его коллекция (более 15 000 уникальных документов) поступила в Императорскую Публичную библиотеку. Среди этих рукописей было и письмо царя Иосифа. Но противостояние между караимами и талмудистами переместилось и на научную почву. Коллекция оказалась в руках правоверного еврея А. Я. Гаркави и подобных ему коллег-востоковедов. А. Фиркович был объявлен фальсификатором, а большая часть его собрания – подделками. Со статьями о фальсификациях Фирковича, якобы пытавшегося «удревнить» историю караимов и доказать истинность их веры, дружно выступили ученые-иудеи из Европы. Особенно угнетало раввинистов наличие в коллекции крымских иудейских надгробий VI в. и более ранних с тюркскими и иранскими именами. Ведь это свидетельствовало не в пользу господства талмудического иудаизма. Более того, находки Фирковича в случае их подлинности свидетельствовали против существования талмудизма в Хазарии.