Эхо шторма. Обитель отверженных магов - Яна Кели

тем, кто окажется… не нужен? — подала она голос.

— А как ты думаешь? Уже хочешь уйти?

«Да», — мелькнуло в голове. Уйти, убежать, вернуться к своей цели. Учитель в академии, место Аи там, нет, в полиции, пускай ее и отстранили. Только там она могла быть полезной, только там могла доказать, что чего-то стоит.

— Магические поединки тебе даются несложно, верно?

Левин проходил мимо. Длинные пальцы заскользили по прозрачной столешнице перед диванчиком, где уместились гости. Хоть Ая и не отвечала, мужчина теперь явно нацелился на нее.

— И тебе это нравится, — он оперся о стекло руками и склонился ближе. — Ментальное сражение. Только если что-то идет не по плану, ты становишься похожа на него, — Левин кивнул в сторону Кая. — Действуешь необдуманно. Импульсивно.

Ая вздрогнула:

— Взрыв устроила не я!

— Я и не говорил ничего про взрыв.

Она подалась назад и опустила глаза, утонув в спинке дивана. Сквозь волосы заметила, что Кай вцепился в нее взглядом. Он ей не верил. Но ее это не волновало. Она не виновата и вообще не должна здесь находиться!

— Это надолго? — Ая подняла голову, посмотрев мориону в глаза.

— Что именно?

— Все это. Где мы будем жить, здесь? Сколько времени? Если это тюрьма, должен быть срок. Я не слышала приговора.

— Все еще надеешься вернуться в полицию?

Ая громко выдохнула, но молчала. Морион ждал.

Может быть, было ошибкой упорствовать, и Ая чувствовала, что не время, и не место для этого. Но эта игра уже надоела:

— Вы не ответили на вопрос.

— Тогда ответь на мой.

— Да, я хочу вернуться в полицию.

— В качестве заключенной?

— Я не преступница!

— Ты маг.

Так просто, один факт, и у Аи закончились слова. Она могла бы сказать, что эсперы есть на службе, что их обучают. Но перед глазами маячило неумолимое лицо председателя, наглость инспектора. Она ведь сама так надеялась увидеть в комиссии хоть одного, похожего на нее. Потому что другие не поняли бы. Но, даже с магами в зале, ее все равно посчитали виноватой.

— Что именно тебе нравится в полиции? — спросил Левин. — Ранги, жетоны? Похвала?.. Ты сказала, что была лучшей на курсе. Нравится, когда тебя выделяют?

Уголки его губ поднялись.

Ая напрягала мышцы, желая сломать что-нибудь, эта атака вопросами уже надоела. Морионы привели их сюда, предлагали выпить, словно какие-то друзья, но это не так! Она не могла уйти, хоть это и не говорилось прямо. Знала, что не может.

— Может быть, тогда тебе нравится положение военных магов? — продолжил Левин. — Думаешь лучше, чем у людей с умениями, которым посчастливилось оказаться под крылышком закона?

— Зачем вы все это говорите!

— Я лишь хочу знать, за что ты сражаешься, почему рвешься туда. Есть ли что-то, что я могу предложить.

Ае показалось, что он издевается:

— Зачем?..

— Раз судьба свела нас вместе, хотелось бы знать, как я могу извлечь выгоду из своего приобретения. Я не привык разбрасываться людьми, но должен понимать, что ты готова работать на меня.

— Какой у меня еще выбор…

— О, выбор есть всегда. Но, если ты так говоришь, направление в полицию тоже, видимо, было единственным выбором. Ты поступила по принуждению?

— Я здесь по принуждению.

— Жаль, что воспринимаешь это так. Откуда ты знаешь, что у меня не будет лучше? Только не говори, что тебе они нравятся, все эти правила, условности, иерархия…

— Мне. Все. Нравится.

— …жесты презрения.

Снова в голове вплыл образ инспектора: «порочит ваш род». Взгляд и слова той эсперки-офицера, словно она ненавидела Аю, хотя они даже не знакомы. Да, их ничего не связывало, кроме дара, никакого родства и крови, только одинаковый статус. Ая все равно надеялась, ее поддержат, но этого не произошло.

— Я знаю, что ты не очень-то верно служила, — Левин отошел и говорил это уже за стойкой на кухне.

Внутри Аи бурлило возмущение, но мориону было, видимо, все равно. В голосе слышалась улыбка:

— Если ты служишь и веришь в систему, должна безусловно принимать и все ее правила. Однако есть противоречивая информация о тебе: нарушения порядка, субординации — не очень-то похоже на верного пса закона, правда?

Он следил за ее реакцией, что-то размешивая в стакане. Ая отвернулась, сжала ткань своей безликой формы. Морион ничего не понимал, это лишь поверхностный взгляд. Знай он, как проявляют себя другие курсанты, не цеплялся бы к ней, ведь она действительно хотела служить. Забить на себя, тренироваться до потери сознания, работать без выходных. Лишь бы доказать, что полезна.

— Если все это не сковывало тебя… что ж, может быть, я ошибся, — Левин поставил что-то на столик. — Тогда…

Он придвинул это ближе, и взгляд Аи уперся в блестящие грани стакана.

— …ты просто глупа? Если тебе нравится система, почему так подставлялась?

Ая посмотрела на мориона, приоткрыв рот, чтобы что-то сказать, но слов не было. Он знал, видел насквозь, как она виновата. Не получилось бы продемонстрировать себя образцовым законником, кого обманывала! Она нарушала правила, хоть и считала это необходимостью. Чем же она тогда лучше других?

Ая была безоружна. Поняла, что в ответ на любое оправдание Левин лишь больше раздавит ее.

— Я просто переоценила себя и была безответственна, — прошептала Ая, обхватывая ладонью стакан. Он оказался теплым.

— А, может быть, это они переоценили тебя и были безответственны?

«Нет!» — тонкие грани впивались в кожу. Не хотелось верить: неужели она так плоха?

— Или, — продолжил мужчина, — недооценили.

Пальцы Аи замерли на стеклянной кромке. Несколько пузырьков стремительно потекли вверх сквозь желтоватую жидкость, вырываясь на свободу. Остальные, более мелкие, прилипли ко дну.

— Не думала об этом?

В голове была каша, Ая запуталась. Если она бездарна, то как ее могли недооценить? Так она сильная или слабая?

А как считал Левин?

Она потянула жидкость из стакана и поморщилась. Во рту смешались резкие вкусы. Горько, кисло и даже сладко.

«Какая разница?» — осеклась Ая. Ей должно быть безразлично, какой он ее считал.

— Что это? — спросил Кай, понюхав свой напиток.

— Просто раствор витаминов. Поможет прийти в себя.

Фыркнув, парень выпил порцию разом.

— Забавно… — пробормотал Левин, отходя. — Кидают неоперившихся воробушков в пекло, при этом требуя безукоризненного подчинения системе. Правила которой писали не маги, но те, кто верит в свою исключительность, чтобы давать указания. А потом они же выбрасывают сломавшихся магов мне, потому что не знают, что с ними вообще делать.

Ая не понимала, кому обращено послание. Возможно, Левин говорил с Вадимом, но она снова почувствовала на себе его взгляд:

— А воробушек сидит и винит во всем