Званый ужин - Анна Дэвис

Чуть раньше, чувствуя себя незваным гостем в собственном доме, она топталась у дверей ванной и никак не решалась постучать.

— Сполосни лицо холодной водой, Крисси, — донесся изнутри голос Брайана Тэкстона. — Лучше станет, вот увидишь.

— Не могу-у-у, — провыла Кристина. — Всю косметику размажу-у-у.

— Какая косметика, черт возьми? На тебе давно ничего не осталось, Кристина!

— Не могу-у-у… Не могу! Я хочу остаться здесь. Брайан, не трогай меня!

Тильда дважды царапнула дверь.

— Да? — В голосе Тэкстона слышалось раздражение.

— Я могу чем-то помочь? — пискнула Тильда.

— Все в порядке, спасибо.

— Может быть, минеральной воды или лимонада? Говорят, хорошо для желудка. Или какое-нибудь лекарство? Я поищу в аптечке…

— Нет, спасибо, — повторил Брайан.

— Ладно… А может, Кристине лучше прилечь? Она бы вздремнула, а вы присоединились к нам за десертом…

Ее прервал жуткий рвотный звук.

— Если позволите… мы тут… Все в порядке, правда, Крисси?

Вместо ответа — еще один рвотный залп.

Сердца ходили ходуном на тяжелом подносе. Полин внесла десерт в столовую и принялась со стуком ставить тарелки на стол перед гостями. На удивление угрюмая особа, отметила про себя Хайди, однако для Клайва у нее улыбка нашлась, да и десерт перед ним не грохнула об стол, как перед остальными. Хайди постаралась вытряхнуть подозрения из головы — наверняка эта паранойя рождена чувством собственной вины за недавнюю сцену в кабинете.

— А девочка гораздо любопытнее, чем кажется на первый взгляд, — сказал Клайв, едва за Полин закрылась дверь. Безжалостно разворотив сердце, он отправил в рот полную ложку. — М-м-м… Объедение!

— Неужели? — с каменным лицом отозвалась Хайди.

— Биографию Лоуренса она знает назубок. — Клайв зачерпнул вторую ложку.

— Восторг! — прокомментировала Джуди тоном, далеким от восторженного. — Спасибо, что предупредил. — Она насмешливо повела бровью. — Боже меня упаси завести с ней беседу о литературе.

— Они так и не сказали, когда их ждать? — в который раз спросил Алекс.

— Нет. Ее все еще выворачивает. А меня, признаться, выворачивает от них обоих. — Тильда машинально набила рот десертным гарниром и скривилась от резкой пряности мяты и горько-сладкой апельсиновой цедры.

— Дорогая… — Роджер смиренно посмотрел на Джуди. — Страшно хочется выпить. Может, вернемся домой на такси, а машину я заберу утром?

Джуди шумно вздохнула.

— А может, потерпишь, милый? Ты ведь знаешь, как я ненавижу такси! В салоне вечно воняет какой-нибудь дрянью вроде пихтового освежителя воздуха, или у таксиста изо рта несет, или он без умолку языком чешет об иммиграции и шлюхах. И вообще, если ты сейчас начнешь пить, то целый вечер трезвости насмарку. — Она отковырнула микроскопический кусочек желе.

— Что ж, раз ты так считаешь, — мрачно пробормотал Роджер и уставился в тарелку, чтобы не видеть, как жена отмечает победу основательным глотком из бокала.

— То есть… не от них выворачивает, — запоздало исправилась Тильда, — а от всей этой ситуации. Надеюсь, ей станет лучше. Не очень-то приятно, наверное…

— Хватит! — Алекс не собирался так орать, само получилось. Рассеянно пройдясь пятерней по волосам, он добавил с натужным спокойствием: — Поговорили, и будет. Предлагаю забыть.

— И правильно. — У Хайди был удивленный вид, словно она не узнала собственный голос. Все это время она усердно отводила глаза от Алекса.

— Простите! — Тильда уронила ложку в центр десерта, медузой расползшегося по тарелке. — Между прочим, вы все трепались тут о них не меньше моего, но ни один из вас не ухлопал полтора дня на подготовку к ужину, который провалился. Обидно.

— Но, милая моя, он вовсе не провалился. — Джуди придвинулась к Тильде и подпустила сочувствия в голос. — Конец чуточку скомкан — только и всего.

Клайв спрятал ухмылку за салфеткой или действительно вытирал губы?

— Больше ни слова об этом. — Алекс на правах хозяина поставил в разговоре точку. — Сделаем вид, что Тэкстоны не существуют, а мы мирно ужинаем в дружеской компании. Не так уж это и сложно, учитывая, что среди нас есть настоящие асы по части притворства.

Алекс надеялся, что Хайди оскорблена. Он и рассчитывал ее оскорбить.

Оскорбилась Тильда:

— И что это означает?

— Ничего. Извини, — смешался Алекс. В попытке задобрить жену он набил рот желе и мужественно улыбнулся, чувствуя, как холодная слизь обволакивает пищевод. Алекс не любил сладкое.

— А что же с нашей крошкой? — Клайв кивнул на третье пустующее за столом кресло. — Где Клэрри?

— Представления не имею, — рассеянно отмахнулся Алекс и вдруг уловил исходящий от него откровенный запах секса и женщины. Что, если кто-нибудь заметит? Счастье еще, что Тильда далеко сидит — у нее обостренный нюх.

— Но тебя ведь бог знает сколько не было! — возмутилась Тильда. — Да и Хайди искала. Не дворец же у нас, чтобы вот так в нем исчезнуть.

— Могу лишь предположить, — буркнул Алекс, — что Клэрри не хочет, чтобы ее нашли.

— То есть… прячется от нас? — весело уточнил Роджер.

— Похоже на то. — Алекс заставил себя проглотить еще одну ложку.

— Обрадовал, — процедила Тильда.

— Откровенно говоря, я ее не виню, — вновь подала голос Хайди.

Клэрри как-то рассказала Моррису об одной своей детской шалости. (Точнее, рассказывала она неоднократно, но Моррис по доброте душевной каждый раз делал вид, будто слышит впервые.) Когда Клэрри было четыре, она несколько дней в неделю проводила в соседнем детском садике, под присмотром миссис Гринэлг, мощной особы с волосами цвета ржавчины и пристрастием к платьям-балахонам и ярко-синим теням. Клэрри нравилось ходить в садик — рисовать, бегать по лужайке, возводить стены из больших, как настоящие, пластмассовых кирпичей. А миссис Кинг в эти дни могла вздохнуть свободно: не сказать чтобы Клэрри была таким уж проблемным ребенком, но хлопот доставляла и времени отнимала прилично. А времени миссис Кинг, как женщине занятой, всегда не хватало.

Однако же воспитательницей мать Клэрри была далеко не так довольна, как садиком. Нет, она не подвергала сомнению компетентность миссис Гринэлг — просто считала, что та ноет и плачется по пустякам.

— Можно вас на одно словечко? — мямлила в конце дня миссис Гринэлг, прежде чем мать могла забрать Клэрри домой.

И «словечко» это никогда не проливалось бальзамом на сердце матери — никогда миссис Гринэлг не отдавала должное очарованию и уму ее прелестной крошки, не хвалила вежливость Клэрри и ее хорошее поведение.