Капитан Валар. Смертник номер один - Сергей Самаров

– Мы должны вести себя как люди, одобряющие страсть шефа к другому полу, – или не одобряющие? – задал вопрос старший лейтенант Сережа.

– Я бы сказал, что вы должны быть нейтральными людьми. Меня, честно говоря, беспокоит побег Владимира Крутоярова. Если он вернется к семье Абдуллаева, там его ждут – и перехватят. Если, конечно, сумеют это сделать. Но он может и остаться здесь. Кстати, Валар, он твой бывший коллега.

– Спецназ ГРУ? – спросил я.

– Не знаю. Знаю, что бывший старший лейтенант ГРУ. Сам Абдуллаев относится к нему с легким чувством страха. Правда, страх этот был только в его глазах. Магомед никогда не признается, что кого-то боится. Тем не менее при разговоре о Крутоярове я этот страх заметил. Он уверен, что мы никогда не сумеем поймать этого парня. Но говорить о нем подробно не пожелал. Сказал, что мало знает про Владимира Владимировича. Его знает хорошо, относится к нему с уважением, а о нем знает очень мало.

– Разрешите, товарищ генерал? – Я показал Лукьянову трубку. – Попробую узнать напрямую у полковника Мочилова.

– Не надо, Сан Викторович, я уже отправил ему запрос, – вступил в разговор Василий Лукич. – Через официальные каналы.

– Неофициальные могут сработать лучше, – возразил я.

– Лучше не надоедать командованию. Если официальный запрос не сработает, только тогда. Хотя я не знаю твоих взаимоотношений с командующим, сам решай…

А что было решать, если отношения были никакие? Ну, довелось встретиться и даже разговаривать. Естественно, он знает обо мне, может быть, больше, чем я сам о себе знаю. Но это не повод, чтобы проявлять назойливость.

– Ладно, подождем, – махнул я рукой.

– Разрешите продолжить, товарищ капитан? – ехидно спросил генерал, чей монолог мы с майором прервали своим разговором.

– Продолжайте, – разрешил я милостиво.

– Так вот, Крутояров – бывший старший лейтенант ГРУ. Зная, что там не спешат с присвоением званий, могу предположить, что за время службы он успел приобрести какой-то опыт и использовал его, как мы знаем, противозаконно. Но какой это опыт, сказать без необходимой информации трудно. Можно только предположить, что именно благодаря ему Крутояров, который давно уже, согласно моим предположениям, поскольку он работает в паре с Селивановым, должен находиться в международном розыске, оставался неопознанным и неуловимым. Будем ждать ответа на запрос, тогда сможем поразмышлять о нем более конкретно. Говорить о Крутоярове Абдуллаев, как я уже сказал, не желает. Может быть, и вправду знает мало. А может быть, просто скрывает то, что знает – и, возможно, имеет для этого веские причины.

Что касается второго нашего подопечного, Александра Селиванова, то с этим все проще. Селиванов вышел в отставку еще в лейтенантах, будучи офицером Девятого главного управления КГБ СССР. То есть он – бывший правительственный охранник, покинувший службу после развала СССР и, соответственно, самого КГБ. Но он не просто вышел в отставку. Он скопировал какие-то документы на высокопоставленных лиц. Компромат, естественно. И очень хотел нажиться на этом, когда бывшие советские партийные боссы стали крупными и богатыми бизнесменами. Но Селиванов не учел того факта, что у этих чиновников остались прежние связи. Пусть КГБ развалился, но МВД осталось, да и в ФСБ наиболее опытные сотрудники не покинули свои кресла. Короче говоря, Селиванова надолго «закрыли». Почему сразу не убили, понятия не имею. На зоне он и приобрел соответствующие связи, которые, в конце концов, вывели его на сотрудничество с Абдуллаевым. И это сотрудничество привело Селиванова в международный розыск. Видимо, в Девятом главном управлении КГБ не обучали тем дисциплинам, что в ГРУ, и потому Селиванов несколько раз засветился. Тем не менее его долго не могли поймать. Он избрал наиболее верную тактику – и жил по собственным документам. Поддельные документы могут вызвать подозрение, а собственные, как правило, – нет. А кто, скажите мне, из железнодорожных кассиров, продающих билеты, помнит фамилии всех, находящихся в розыске, если эти фамилии не помнят даже менты? Тем более что фамилия не самая редкая.

– Еще один повод заменить Селиванова мной, – сказал я. – У нас не только имена совпадают, но и место службы. Разница в возрасте у нас не слишком большая. Мне показалось, он старше лет на семь-восемь, не больше.

– На десять, – уточнил генерал. – Но это не имеет в данном случае решающего значения, потому что человеку обычно дают столько лет, на сколько он выглядит. А сколько лет Селиванову в действительности, в окружении Гайдарова не знает никто. Этот же принцип работает в отношении Крутоярова и Сережи. Поэтому сама подмена не вызывает опасения. Беда в одном – мы не знаем, где в настоящее время находится Крутояров. И это создает в нашей операции дополнительный риск. Хотя Абдуллаев уверяет, что ни Крутояров, ни Селиванов не знают никаких московских координат настоящей, как он выразился, командировки. Все координаты только у него, и он с удовольствием заложил Гайдарова, которого лично не знает, вместе с Джалалом Исрафиловым, который его и вызвал. Кстати, Селиванов был мельком знаком с Исрафиловым. Мельком – это по словам Абдуллаева. Как сказал Магомед Гасанович, они контактировали в одном коммерческом проекте. Что за проекты он разрабатывал, мы с вами в курсе… А сам Абдуллаев знает Джалала хорошо. С Исрафиловым они сидели в одной камере следственного изолятора после того, как Магомед сдался вместе со своим отрядом. Его тогда, чтобы не согласовывал информацию со своими бойцами, поселили в камеру к уголовникам. Позже они встречались еще несколько раз – на деловой основе, но по какому конкретно поводу, Магомед Гасанович опять уточнить не пожелал. Это понятно – он не хочет писать явку с повинной, да мы и не следственный комитет, и от него этого не требуем. Но, видимо, это и есть тот самый коммерческий проект, в рамках которого познакомились Исрафилов и Селиванов. По большому счету, если покопаться, мы можем прижать Абдуллаева и посильнее. При той внутренней борьбе за первенство, что существует в уголовном мире, Исрафилов наверняка давал Абдуллаеву заказы на уголовных авторитетов, и тот убирал их с помощью своих киллеров. Если это станет известно, скажем, в «зоне», которую мы обещали Магомеду Гасановичу, ему не поздоровится вдвойне. И потому он осторожничает со своей информацией. А у нас нет времени на длительное и подробное следствие. Хотя я сделал запрос в Дагестан и в Чечню по самым резонансным нераскрытым заказным убийствам уголовных авторитетов. Если просто показать Абдуллаеву список, может быть, какие-то фамилии оживят его память и он станет более сговорчивым.

– А другие фамилии, наоборот, покажут, как мало мы знаем, – возразил Сережа. – И результат выйдет прямо противоположный.

– Нет, мы подадим дело так, что все это «вешают» на него. Абдуллаев знает способность следственных органов искать козлов отпущения. И поверит, потому что эта система применяется везде. Может быть, станет сговорчивее… Короче говоря, вот такую информацию он нам дал. Но я вызвал вас, не дав как следует отдохнуть, не по этому поводу. Есть и еще кое-какая информация, и она-то как раз заставляет нас торопиться…