Абсолютная защита - Валерий Карышев

Мы вышли из зала.

– Три года условно – неплохо! – сказал я.

– А я думала, меня оправдают… – тихо проговорила Светлана Васильевна.

– Вам светило пятнадцать лет! И вы считаете, что после этих пятнадцати лет, которые над вами висели и которые потом заменили на восемь, можно выйти из зала суда с нулем? Нет, так не бывает! Но, несмотря на то что вы признаны виновной, вы получили условный срок. Они не могли поступить иначе! С таким сроком не оправдывают!

– Хорошо. А мы будем обжаловать приговор?

– Думаю, да…

Через неделю я написал кассационную жалобу в суд второй инстанции. Но суд второй инстанции нам отказал, оставив приговор в силе.

Дальше события стали развиваться по совершенно неожиданному сценарию. Светлана Васильевна не стала добиваться возбуждения первого уголовного дела, где была потерпевшей, а собрала вещи и вернулась в Питер, махнув на все рукой.

Но однажды, выходя из офиса, я увидел неподалеку знакомый «Мерседес» Кремнева. Проходя мимо него, я увидел, как стекло опустилось. Появилось лицо Кремнева. Он кивнул мне и вышел из машины.

– Я хотел бы с вами поговорить, – сказал он, – буквально пару слов…

Я напрягся.

– В чем дело? – спросил я.

– Ни в чем, просто поговорить хотел…

– Дело закончено, вы можете обжаловать приговор. Какие ко мне вопросы?

– Я хочу, чтобы вы знали…

– Что я еще должен знать?

– Что эти картины, которые я купил у вашей клиентки, – поддельные, и она продавала мне их как поддельные.

– Почему я должен вам верить?

– Потому что я расскажу вам вторую часть этой истории. Мы действительно «развели» ее и имели отношение к обману с квартирой и картинами. Сейчас тут никого нет, мы говорим с глазу на глаз, поэтому доказать вы ничего не сможете. А в отношении картин я вам сказал правду. Она продавала фальшивые картины и знала, что они поддельные. Это и был ее бизнес. Юрий покупал картины на аукционах за границей, затем они переделывали их у художников, а потом Цветкова их продавала. А вы с помощью моей подсказки, которую я сделал по глупости, сказав, где можно покупать и продавать картины…

– Какой подсказки?

– Ну, про подворотню…

– Что-то не помню ни про какую подворотню…

– Ну вот, вы «дурака включили», – укоризненно улыбнулся Кремнев. – Ладно, – он махнул рукой и сел в машину.

Я смотрел ему вслед. Выходит, Цветкова действительно была причастна к мошенническим действиям, а суд ее оправдал… Хотя как оправдал? Ведь условный срок назначен…

Что касается моего романа с Ириной Комаровой, следователем из Следственного комитета, то он так и не продолжился. В тот день, в пятницу, когда мы снова договорились поехать на дачу, Ирина перезвонила и сказала, что больше не будет встречаться со мной и на дачу не поедет. Так закончился этот роман и одновременно – дело антикваров…

Антиквары и коллекционеры вышли из тени. Ситуация постепенно стабилизировалась, бизнес налажен, рынок растет, и скандалы никому не нужны. Во многих салонах работает специальная группа экспертов-контролеров. Эти смотрят, рекомендуют, иногда без объяснения причин, чтобы не было каких-то конфликтных ситуаций, в мягкой форме организаторам салонов просить участников снять ту или иную работу или поменять датировку произведения.

После скандала с делом антикваров кардинально изменился облик российских арт-дилеров и коллекционеров. Люди больше стали дорожить своим честным именем и обходить стороной сомнительные сделки. Это еще не закон, но уже тенденция.

Российские антиквары пытаются объединиться и защитить рынок от мошенников. Сорок пять самых богатых антикварных компаний приняли «Кодекс этических правил». Они взяли на себя ряд серьезных обязательств против недобросовестных участников рынка.

Многие антиквары вошли в Международную конфедерацию антикваров и арт-дилеров, которая означает, что все галереи, являющиеся членом этой конфедерации, ставят знак качества от подделок.

Антиквары, входящие в эту конфедерацию (туда входят сорок пять самых ведущих галерей), как бы соглашаются с тем, что они воздерживаются от общения и работы с антикварами, арт-дилерами и экспертами, которые зарекомендовали себя не с лучшей стороны.

И все же российский антикварный рынок – рынок гениев и злодеев. Но мы хотим, чтобы у нас все было так, как на цивилизованном рынке. Для этого надо еще лет сто спокойного развития, без потрясений и экспроприаций, когда честное имя станет дороже конкретной сделки и сиюминутной выгоды. А если вы уже и сейчас хотите спать спокойно, то покупайте картины у живых художников, ваших современников, как поступил в XIX веке Павел Третьяков. Однажды, купив фальшивых голландцев, он решил собирать только русскую живопись. И сейчас Третьяковская галерея – национальное достояние России.

«В тот день я его заметил сразу. Он стоял под нашим подъездом и делал вид, что кого-то ждет, но я-то знал, что он в нашем доме не живет. Из окна своей квартиры я долго наблюдал за ним. Он был одет в темную кожаную куртку, в темные брюки. В руках держал полиэтиленовый пакет. Было видно, что в пакете лежит один тяжелый предмет. Тогда я понял, что в пакете лежит пистолет с глушителем, а незнакомец у моего подъезда – киллер.

В том, что он ждал меня, я был уверен на 90 процентов, ведь на меня до этого уже совершили покушение, в результате которого я был ранен и лежал месяц в больнице. После я долго еще лечился у психиатра. Нервы были расшатаны. Да и работа у меня нервная – все время стрессы. Одним словом, в тот день меня опять заклинило…

Звонить в милицию или вызывать своих ребят я не решился. А вдруг все же этот мужик не при деле? Ведь как-то неудобно получится – пацаны засмеют. Короче, я решил сам разобраться с ним…

Спускался с десятого этажа пешком, осторожно прислушиваясь: а вдруг его сообщник на этаже ждет. В руке под своей курткой держал ствол, разрешение на ношение оружия лежало в кармане. Я твердо решил, что постараюсь к нему подойти неожиданно. Когда я наконец шагнул к двери подъезда, которая ведет на улицу, то остановился и прислушался. Было тихо.

Я снял с предохранителя пистолет, передернул затвор и, резко открыв дверь парадного, вышел.

От моего неожиданного появления на улице, я думаю, он даже растерялся. Я быстро шел к нему, глядя на его пакет. Он как-то замялся и тоже бросил взгляд на свой пакет. Затем он наклонился и стал опускать туда правую руку. Я решил, что он хочет достать пистолет, и выстрелил. Он сразу бросил свой пакет и схватился двумя руками за грудь, куда вошла пуля. Затем он медленно опустился на землю…

Я поднялся к себе в квартиру, вызвал „Скорую помощь“ и милицию, позвонил своему адвокату.