Дневник офицера КГБ - Александр Никифоров

— В чем дело? — спросил его шеф.

— Маланг тяжело ранен. Автоматной очередью перебиты обе ноги. Ему совсем худо. Помощи просит.

На заднем сиденье «Тойоты» лежал Маланг, начальник одного из самых активных (читай — неуправляемых) подразделений Муслима Исмата, его любимый племянник. Выглядел он не лучшим образом.

— Этого нам только не хватало. Тахир, — принимает решение шеф, — поедешь со мной! А ты, — обращаясь ко мне, — отвезешь Маланга в госпиталь.

— Игорь Митрофанович, может, лучше Тахира отправить?

— Я знаю, что лучше. Выполняй! — И уже мягче: — Ты, Санек, аккуратнее с нашими «друзьями».

— Таких друзей за нос — и в музей, — проворчал я.

Не лежала у меня душа вести исматовцев в госпиталь. Маланг последнее время совсем озверел. Даже Исмат старался лишний раз его не раздражать.

Но деваться некуда, приказ есть приказ. К тому же контакт с руководством госпиталя был у Тахира, Женьки-бороды и у меня, а без указания госпитального начальства афганцами никто заниматься не будет. Но Женька был в Союзе в отпуске, а Тахир нужен был шефу как переводчик на встрече со старейшинами племени баракзаев.[60]

* * *

Шеф с ребятами продолжили путь в Кандагар. Я, развернув «Машку» и сказав Боливару, чтобы они не отставали, дал газу…

Гарнизонный пост проскочили без проблем, но на въезде в госпиталь возникла заминка: прапорщик наотрез отказался нас пропускать. Как назло, руководство госпиталя было в бригаде.

— Без разрешения начальства не пропущу, — уперся он. — Мне за них, — прапорщик кивнул в сторону афганцев, — по шапке надают.

— По шапке? Разуй глаза. Это же исматовцы! Их командир на ладан дышит. Отдаст концы — шапка тебе больше не понадобится. Враз избавишься и от перхоти, и от головной боли. Уловил?!

Похоже, мои слова и устрашающий вид исматовцев сыграли свою роль. Прапорщик сдался.

— Хорошо, — сказал он. — Пропущу, но только вас и машину с раненым.

Я объяснил Боливару условия (благо он понимал персидский язык), которые выдвинул прапорщик. Но исматовцы, узнав, в чем дело, начали громко возмущаться. Они не привыкли, чтобы им чинили препятствия.

Обстановка накалилась.

— Боливар, Маланга спасать нужно, а вы балаган устроили. Если он помрет, сам Муслиму будешь объяснять причину, — махнув рукой, я пошел к «Машке».

Явно не ожидая подобной решительности с моей стороны, он что-то сказал исматовцам, и те угомонились…

В хирургическое отделение своего командира афганцы внесли на руках и положили на каталку. Вместо ног — сплошное кровавое месиво. Мимо проходили врачи. Смотрели, качали головами: «Серьезное ранение», — чисто профессиональный интерес.

Как назло, ни одного знакомого лица… Хватаю за руку пробегающего мимо бойца в белом халате.

— Ты кто?

— Фельдшер.

— Муслима Исмата знаешь?

— Спрашиваете! Кто ж этого бандюка не знает.

— Как тебя звать?

— Сергей.

— Ты, Серега, аккуратнее с характеристиками. Когда надо, они, — киваю в сторону афганцев, — по-русски все понимают. Это племянник Муслима. Отдаст концы — госпиталь заново придется отстраивать.

— Понял, — Сергей исчез и через минуту появился с носилками и двумя санитарами. — На рентген, — пояснил он.

Маланг заволновался, но я через Боливара объяснил ему, что это необходимо для лечения.

Минут через тридцать Маланга вернули на каталку.

— Я ему сейчас пару кубиков промедольчика[61] вколю. Вместо костей одни осколки. Представляю, какая боль, — а он только зубами скрежетал, пока его на рентген таскали. Его терпению можно только позавидовать.

После уколов Малангу стало легче. Он с благодарностью смотрел на меня и Сергея, наслаждаясь чарсом.[62]

Минут через десять к нам подошел хирург, в руках у него были рентгеновские снимки.

— Ваш раненый? — спросил он меня.

— Выходит, мой, — представившись, ответил я.

— Так вот, товарищ майор, ранение очень серьезное. Не исключена ампутация обеих ног. Для лечения необходимо специальное оборудование, которого у нас нет… Да и своих тяжелораненых хватает, — добавил он.

— Понимаю. Может, в афганский госпиталь?

— Лучше сразу на кладбище, — мрачно пошутил хирург. — Его срочно в Кабул нужно отправлять.

— Срочно в Кабул… — повторил я. — У меня, что, персональный самолет на вилле?

— Сожалею, но ничем помочь не могу. Сейчас наложим ему шины и сделаем еще укол. На пару часов хватит.

Поблагодарив хирурга и Сергея, я объяснил Боливару, что наши врачи сделали все, что могли. Для операции необходимо специальное оборудование, которое есть только в Кабуле. Похоже, удалось его убедить…

Через полчаса мы были в аэропорту. Мне повезло: в Кабул отправлялся афганский борт. Перед посадкой в самолет Маланг жестом подозвал меня к себе. Я наклонился. Что-то прошептав, он пожал мне руки и вложил в них свои четки из янтаря. Язык пушту я не знал, но догадался, что для меня все закончилось благополучно. По крайней мере, на сегодня.

— Ты теперь его кровный брат, — пояснил мне Боливар. — Твой враг — его враг.

Этого мне только не хватало…

Самолет, накрутив круги, взял курс на Кабул. Облегченно вздохнув, я мысленно произнес: «Ты уж, «братишка», выживи, а то из кровного брата меня твои нукеры в жертвенного ягненка превратят».

Маланг выжил! Наши военные хирурги совершили чудо — сохранили ему ноги. Об этом я узнал значительно позже от самого Муслима Исмата… С того дня прошло более двадцати лет. Кто знает, что стало с Малангом, но его четки до сих пор при мне.

На следующий день в Кандагар добрались без происшествий… Горотдел мне показался осиротевшим. Спрашиваю у дежурного:

— Есть кто из руководства?

— Никого нет, — отвечает.

— Как никого?

Гауз, понятно, через неделю с ташкентских курсов вернется. А где остальные? В кабинет вошел Джахир.

— Здравствуй, дорогой, — крепко жму ему руку. — А ты говоришь никого нет, — бросаю дежурному. — Рассказывай, как дела? Как группа? — спрашиваю его.

Мне не терпелось узнать, что удалось наработать за время моего отсутствия. Перед отпуском мы провели засаду на банду Ахмада, в результате которой были уничтожены трое и захвачены двое «духов». Кроме того, зная, что Ахмад не ладил с главарем другой бандгруппы Малангом, чтобы спровоцировать разборку между ними, на месте засады мы «случайно» обронили пару личных карточек душманов из бандгруппы Маланга. Ахмад подал жалобу на него в Исламский суд… Последний долго разбирался, кто на кого напал…