Минус размер. Новая безопасная экспресс-диета - Алексей Ковальков

К вопросу о том, что первично – нарушение психическое или физиологическое: многие психологи с фанатичным упорством пытаются уверить, что избыточный вес и ожирение являются следствием только лишь нарушенного пищевого поведения. И соответственно, разбираться нужно именно с проблемой в голове. По мнению этих «специалистов», не стоит тратить время на изучение физиологии питания и взаимодействия продуктов. Не надо отслеживать гормональный фон. Достаточно просто перестроить свой мозг – и будет тебе счастье, то бишь стройная и подтянутая фигура.

Сейчас как грибы после дождя появляются всевозможные центры, не имеющие даже медицинской лицензии, но занимающиеся исключительно психологической подоплекой ожирения. Однако давайте задумаемся: если все так просто, почему тогда не могут набрать вес некоторые люди, употребляющие огромное количество любой еды (о них еще говорят: «Не в коня корм»)? Почему полнеют психически больные люди и олигофрены, которые вообще не способны мыслить, а следовательно, не способны вообще ни к какому нарушению пищевого поведения? В конце концов, если бы все было так однозначно, то и проблемы бы не было!

На мой взгляд, в этом вечном споре между диетологами и психологами не может быть одного решения: уж слишком тесно все переплетено в человеке.

Кстати

В 1990 году американская пищевая индустрия пролоббировала новые правила Американской комиссии по контролю за продуктами и лекарствами (FDA), согласно которым производители не обязаны писать на упаковке количество добавленного сахара. Компании мотивировали это тем, что так они раскрывали бы рецептуру, то есть секрет фирмы. В России тоже до сих пор разрешается не указывать на упаковке продуктов количество добавленного сахара. А ведь его содержат 80 % продуктов, которые продаются в супермаркетах! Дело в том, что сахар – экономический двигатель торговли. Он обладает наркотическим эффектом, заставляющим нас покупать все больше и больше.

При любом, даже мимолетном, душевном дискомфорте уровень серотонина – гормона удовольствия – естественным путем снижается, а сладости подхлестывают его выработку. Но как только уровень сахара в крови вновь падает, а действие серотонина заканчивается, возникает новая, еще более мощная потребность в нем и углеводная жажда возвращается. Так и возникает зависимость.

За последние годы была проведена целая серия научных экспериментов (слава богу, на крысах, а не на людях), доказывающих, что сахар может порождать настоящую наркотическую зависимость. Когда крыс, приученных к сахару, лишали его хотя бы на короткое время, они испытывали самую настоящую ломку.

Что же касается людей, то проблема даже не в химической формуле сахара, а в сформировавшейся за четыре сотни лет пагубной традиции его употребления. Она наркотична по сути!

Так уж устроен человеческий организм, что не только химическая формула вещества, но и размер «дозы», а также способ и цель приема имеют огромное значение.

Давайте задумаемся о том, что, запрещая или ограничивая употребление какого-либо вещества, социум руководствуется в первую очередь его психоактивными свойствами – тем, в какой степени оно опасно не столько для самого потребителя, сколько для остальных людей. Не станет ли «кайфующий» из-за своего нездорового пристрастия проблемным паразитом на теле общества?

Физиологический вред, получаемый при этом самим пристрастившимся, если и учитывается, то обычно лишь во вторую очередь. Обществу наплевать на нас. Оно думает только о себе, о своей безопасности и стабильности. Его раздражают больные, бомжи, наркоманы, поскольку они нарушают гармонию, требуют внимания и постоянно напрягают своим присутствием.

Кстати

В гитлеровской Германии граждан-«раздражителей» банально уничтожали, как мусор. Массовые преступления, совершенные нацистами под прикрытием операции «Т-4» (ее так назвали в честь здания, расположенного в Берлине по адресу Tiergartenstrabe, 4, где с апреля 1940 года находилось «государственное рабочее объединение домов призрения и приютов»), выражались в уничтожении неизлечимо больных и психически неполноценных людей путем эвтаназии (умерщвление из милости).

Конечно, сахара, которыми в изобилии потчует нас всемогущая пищевая индустрия, химически почти идентичны натуральным: они имеют ту же химическую формулу, что и сахара, содержащиеся во фруктах, ягодах, меде. И добывают их из природных источников: свеклы, тростника, кукурузы.

Тем не менее промышленные сахара – это совсем другая история!

А знаете ли вы, что вполне легально выращивается несколько разновидностей генетически модифицированной сахарной свеклы? Впрочем, это не имеет особого значения. Опасность таких генетических экспериментов ничтожна по сравнению с колоссальным вредом, причиняемым самим сахаром, даже если предположить, что он сделан из абсолютно натурального тростника или свеклы. Конопля, например, тоже вполне обычное растение, да и наркотик диметилтриптамин (ДМТ) натуральней некуда, ведь по химическому составу это аналог серотонина. Но несмотря на это, получаемый из природного сырья ДМТ – мощнейший галлюциноген, находящийся в том же списке запрещенных веществ, что и героин. Кстати, в отличие от ситуации с сахаром, государство со всеми его силовыми структурами строго следит за происхождением, распространением, дозировкой и целью приема героина. Ведь героиновый наркоман угрожает стабильности общества, а углеводный наркоман приносит государству одну лишь прибыль (в том числе и как потенциальный клиент для медицинской индустрии).

Надо усвоить главное: сахар не продукт питания, а химическое вещество в чистом виде, добавляемое в пищу для улучшения вкуса. Это вещество можно получить разными способами: из нефти, газа, древесины, свеклы. Просто выгоднее всего производить его, перерабатывая сахарный тростник.

Что касается пищевой зависимости, то многие не воспринимают ее всерьез. «Ешьте, что хотите, и ни о чем не думайте! Все когда-нибудь умрем!» Человек разумный понимает, что здоровье – это его собственность, его бизнес, его гарантия долгой, счастливой жизни. Для дикаря же понятие «здоровье» имеет абстрактный смысл, его любимые выражения: «Лучше бы я этого и не знал!» и «Если знать, из чего это делают, то тогда и есть ничего нельзя!» – Такая философия порождается зависимостью и ограниченностью интеллекта.

Замечали, к какой пище вас обычно тянет осенними вечерами, когда мало солнца? К сладкой и жирной! Именно такая еда приносит в это время года максимум удовольствия и поднимает настроение. Она содержит мало клетчатки, поэтому углеводы из нее быстро всасываются в кровь, что сопровождается выбросом гормонов счастья – эндорфинов – и дарит нам желанное чувство умиротворения и расслабленности. Съел кусок тортика, и приятная нега заскользила по венам, наполняя все тело покоем, снимая агрессию и унося прочь напряжение прошедшего дня.

Оказывается, избыток инсулина, образующийся в ответ на быстрое и интенсивное насыщение крови глюкозой, способствует образованию гормона радости – серотонина. В течение 15 минут после съеденного куска торта многие испытывают полное блаженство. Но затем выработка серотонина уменьшается, особенно у людей, склонных к депрессии, и настроение постепенно портится, возникает напряжение, раздражение, злость. И так до следующей «дозы» сладкого наркотика. Таким образом развивается углеводная зависимость уже на эндорфинном уровне, которая, кстати, мало чем отличается от алкогольной и наркотической.