Невинность и соблазн - Николь Джордан

Розлин, однако, пробрал озноб. Мокрая одежда пластырем облепила тело.

– Давайте переберемся в коттедж, – предложил Дру. – Там нам будет теплее.

– Дверь скорее всего заперта – с сомнением пробормотала Розлин.

– Тогда мы сломаем замок. Вам нельзя оставаться здесь.

Выйдя из загона, они бросились к двери коттеджа, которая действительно оказалась запертой. Дру пришлось влезть в окно. Он отпер дверь изнутри и впустил Розлин.

– Вряд ли миссис Джирсон будет возражать, если мы найдем здесь убежище, – выдохнула Розлин, с которой уже натекла на пол лужа. – Но она будет недовольна, что мы вломились в окно.

– Я, разумеется, возмещу ей ущерб.

В доме оказалось холодно и темно, поскольку свет едва пробивался сквозь занавеси. Зато нигде не было ни пылинки, и когда они разожгут огонь в очаге, станет и тепло.

Дру увидел, что комнат было две: большая служила чем-то вроде столовой и кухни, а меньшая – спальней.

– Конечно, это не дворец, – заметила Розлин, подходя к кухонной плите. – Миссис Джирсон получает пенсию от сэра Альфреда и леди Перри: она была няней их детей. Другого дохода у нее нет.

– По-моему, здесь совсем неплохо, – честно ответил Дру. По правде говоря, он был даже рад, что вдова уехала. И хотя это приключение было совершенно неожиданным, он счастлив остаться наедине с Розлин.

В очаге были сложены дрова, и Дру встал на колени, чтобы запалить растопку. Розлин тем временем зажгла лампу. Свет создал некоторую иллюзию уюта, хотя за окнами по-прежнему бушевала буря.

– Я не хочу зажигать плиту, – объявила Розлин, порывшись в буфете. – Надеюсь, дождь скоро кончится, и мы отправимся в путь. Но я могла бы вскипятить чайник в очаге и заварить чай.

– В самом деле сможете?

– Разумеется. Здесь стоит коробочка с чаем, а в ведре есть вода.

– Нет, я хотел спросить, вы действительно умеете заваривать чай?

– Я вполне способна вскипятить воду, ваша светлость, – сухо заверила она.

– Никогда не сомневался в том, что вы обладаете множеством талантов, – усмехнулся он, садясь на деревянный стул и снимая промокшие сапоги. – Но не ожидал, что вы еще и стряпать умеете.

Розлин ловко наполнила чайник, повесила над очагом и только потом протянула руки к огню. Дру вдруг услышал, как стучат у нее зубы.

– Вам лучше раздеться, – небрежно посоветовал он, снимая второй сапог.

Розлин оглянулась, и брови ее медленно поползли вверх.

– Воображаете, будто я намереваюсь взять вас силой? Да вы сейчас выглядите, как мокрая кошка!

Дру старался не выказывать никаких эмоций. Он старался, чтобы девушка быстрее освоилась, и поэтому старался заверить ее в отсутствии бесчестных намерений, но даже сейчас она, казавшаяся достойной жалости жертвой кораблекрушения, неодолимо притягивала его. И в нем вдруг возникла потребность защитить ее, потребность, смешанная с иными, менее нежными, чисто мужскими инстинктами.

– В спальне должны быть одеяла. Можете завернуться в них с головой.

– Спасибо, но я прекрасно себя чувствую.

– Предпочтете замерзнуть и умереть от простуды?

– Наверное, да.

– Не глупите, – покачал головой герцог. – Я видел ваши прелести, и не один раз, ангел мой. Вряд ли, сняв платье, вы покажете мне что-то новое!

– Пожалуйста, не напоминайте мне! Прошлая ночь была ошибкой. Этого не должно было случиться.

– Я раздавлен, – протянул он. – Мое первое в жизни предложение грубо брошено мне же в лицо!

– Потому что ваше предложение было несерьезным!

– Прошу прощения, я был серьезен, как никогда.

Розлин невесело рассмеялась.

– Вы пытаетесь продемонстрировать свое искусство в любви! Оправдывая репутацию превосходного любовника, хотите показать, как легко вам соблазнить меня. И это предложение ничего для вас не значит.

– Это сущая нелепица. И к тому же неправда, – тихо ответил он. Девушка молча повернулась к огню и обхватила себя руками, пытаясь унять озноб.

– Розлин, – снова начал Дру, – немедленно разденьтесь, пока не дошло до беды. Обещаю, что пальцем к вам не притронусь.

– Нет. С меня достаточно прошлой ночи.

– Боитесь, Хэвиленд узнает, что мы были вместе? Обещаю, что ничего ему не скажу.

– Не только Хэвиленд, но и другие. Вы сами понимаете, что оставаться здесь наедине крайне неприлично, хотя в этой ситуации ничего нельзя поделать.

Но Дру никак не мог отвлечься от своего соперника:

– Вы не сказали мне, как прошла ваша прогулка сегодня утром. Вы ездили с ним?

– Да. Мы немного прокатились, – медленно произнесла она.

– После того как я настоятельно просил вас не делать этого?

Розлин повернула голову и надменно уставилась на него.

– Не можете же вы ревновать к Хэвиленду!

Прежде чем он успел ответить, она снова содрогнулась, что отнюдь не улучшило его настроения. А когда она стиснула зубы, чтобы они не стучали, Дру понял, что с него достаточно.

– Розлин, сладкая моя, – немедленно бегите в спальню и снимите мокрую одежду, прежде чем я сделаю это за вас.

Она долго смотрела на него, прежде чем досадливо вздохнуть:

– С вас, пожалуй, и это станется.

– В этом будьте уверены!

Она нехотя направилась в другую комнату, очевидно, вовсе не спеша выполнять его приказ.

Дру воспользовался ее отсутствием, чтобы сбросить большую часть промокшей одежды: галстук, жилет и сорочку – и повесить их на вбитые в стены колышки. Правда, помня о приличиях, он не снял панталоны.

Но даже это показалось Розлин слишком фривольным. Когда она, закутанная в покрывало, выглянула из спальни и увидела Дру, ее босые ноги словно примерзли к полу. Широко раскрытыми глазами она взирала на полуодетого мужчину.

– Я н-нашла для вас одеяло, – заикаясь, пробормотала она. – Вам следует закутаться покрепче.

– Буду более чем счастлив.

Видя, что он не собирается сделать первый шаг, она подошла к нему и протянула одеяло. Дру поспешно набросил его на плечи, но Розлин тут же отвернулась. Его чресла затвердели при мысли о том, что под одеялом она обнажена, но когда складки немного разошлись, он увидел, что она не сняла сорочки, хотя влажный батист облегал тело.

Однако в руках она держала платье и нижние юбки, которые тоже повесила на колышки, прежде чем послать ему настороженный взгляд:

– Что теперь?