Свидание с миллионером - Юлия Гетта

Складываю руки на груди, откидываюсь на спинку своего кресла. Со злостью смотрю в наглые карие глаза, судорожно соображая, какой придумать ответ.

– Уходи, если хочешь, – говорю я в конце концов, небрежно пожимая плечами.

А сама едва не трясусь от страха, что сейчас действительно возьмёт и уйдёт.

Даниил усмехается. Упирается обеими руками в подлокотники и медленно поднимается со стула. У меня внутри всё обрывается в этот момент. Неужели и правда уйдёт?!

Но он не уходит. По крайней мере, не сразу. Сначала огибает по дуге мой стол, беспардонно стягивает с треногой вешалки у стены моё пальто, перекидывает его через свою руку и, будто так и надо, отправляется с ним на выход.

– Эй! – выкрикиваю я ему вслед, ошарашено приподнимаясь со своего кресла. – Ты что делаешь?!

Даниил оборачивается и бросает мне через плечо с лёгкой ухмылкой:

– Жду тебя снаружи.

После чего невозмутимо продолжает шагать на выход и вскоре покидает офис.

Я плюхаюсь обратно в кресло, поражённая очередной выходкой этого засранца. Мне одновременно хочется и прибить его, и прыгать до потолка от счастья, потому что, каким бы самоуверенным наглецом Даня ни был, всё равно безумно мне нравится. И я рада, что он не ушёл.

Только сейчас замечаю, что офис уже практически опустел. В помещении остались только несколько моих коллег-трудоголиков, которые никогда не покидают свои рабочие места вовремя, да Ирка. Эту, как раз наоборот, в восемнадцать ноль-ноль обычно из-за компьютера как ветром сдувает. Но только не сегодня. Ещё бы. Я бы тоже на её месте вряд ли смогла бы уйти, не досмотрев до конца устроенное Даниилом представление.

Само собой, как только Хоффман покидает сцену, Казионова вскоре подлетает ко мне.

– Лялька, это что сейчас было? Кто это такой?! Вы ведь уже были знакомы, я правильно поняла? – изумлённо тараторит она.

– Ир, давай я тебе потом всё расскажу, сейчас мне надо идти… – без особой надежды на успех предлагаю я, активно кликая мышкой: закрываю программы и завершаю работу компьютера.

– Ага, щас! – возмущённо произносит подружка, упирая руки в бока. – Расскажи сейчас, хоть в двух словах!

Я устало вздыхаю и поднимаю на неё глаза.

– Ну если в двух словах, то мы познакомились две недели назад, встретились один раз, провели вместе день. Потом он исчез, не писал и не звонил. Теперь вот заявился, помириться хочет.

– Обалдеть, – качает головой Ирка. – А как же Стас?

– Да не знаю я, Ир, – снова тяжко вздыхаю я. – Сама в шоке. Пока перенесла встречу с ним, дальше видно будет.

– Ну везёт же тебе, а. Сразу два таких красавчика подкатывают. Вот бы мне так!

Ага, везёт так везёт. Один целует до мурашек, но несерьёзный. Второй серьёзный, но никаких тебе мурашек. Закон подлости какой-то.

Монитор, наконец, гаснет, я сгребаю письменные принадлежности со стола в ящик и встаю из-за компьютера.

– Знаешь, это сомнительное удовольствие, когда сразу два подкатывают. И кого выбрать?

– Ну а тебе кто больше нравится? – деловито интересуется подруга.

– Даниил.

– Ну вот! А Стаса тогда мне отдай.

– Ага, как ты себе это представляешь? – смеюсь я. – Стас, извини, но я отдаю тебя своей подружке Ирке! В хорошие руки, так сказать.

Ирка тоже начинает ржать:

– Почему бы и нет?

Просмеявшись, я снимаю свою сумочку с крючка под столом, перекидываю ремешок через плечо и задвигаю стул.

– Ладно, побегу я, Ир. А то он меня там ждёт.

– А цветы, Ляль? Можно забрать? – складывает ладони домиком Ирка.

– Да, конечно. Я же сказала.

– Люблю тебя! – довольно улыбается подруга.

– Это взаимно, детка, – усмехаюсь я.

Как только я покидаю здание, холодный осенний воздух тут же окутывает моё тело, пробирая до дрожи. В тонких брюках и ещё более тонкой блузке на голое тело в промозглый осенний денёк на улице находиться, мягко говоря, некомфортно. Но не успеваю я мысленно покрыть Даню всякими нехорошими словами, как на мои плечи опускается моё же пальто. Хоффман заботливо помогает мне просунуть руки в рукава, после чего берёт за плечи и разворачивает к себе лицом. Словно заботливый папочка, сам застёгивает на мне все пуговицы, обматывает вокруг моей шеи шарф. Когда с этим покончено, протягивает мне руку и с лукавой улыбкой предлагает:

– Идём?

Я не спешу вкладывать кисть в мужскую ладонь, вместо этого копирую его улыбку и склоняю голову набок.

– У меня есть одно условие.

– Ну-ка? – вскидывает брови Даниил.

– Я сама выбираю, куда мы пойдём и что будем делать.

– Окей, – пожимает плечом он и снова протягивает мне руку.

На этот раз я снисходительно сжимаю его ладонь, и Даниил увлекает меня за собой в сторону парковки, где нас поджидает знакомый старенький «БМВ».

– Даниил Ольшевский, вы решили постепенно выходить из образа простого парня, чтобы меня не шокировать, или немецкий автопром эпохи восьмидесятых ваша слабость? – насмешливо интересуюсь я.

В карих глазах мне чудится удивление, несмотря на то, что выражение лица моего кавалера остаётся неизменным. Даниил игнорирует мой вопрос, открывает дверь пассажирского сидения автомобиля и помогает мне забраться внутрь.

Захлопывает дверь, обходит машину и садится за руль.

– Я и есть простой парень, – заявляет он, когда я уже не надеюсь услышать ответ. – Помнишь, я ведь говорил тебе, что денег у отца не беру, а свои ещё не успел заработать на новый автомобиль.

– Это похвально, – сдержанно отвечаю я, глядя ему в глаза. И снова испытываю чувство, похожее на гордость за своего Хоффмана. Хочет сам чего-то в этой жизни добиться. Как и я.

Он разворачивается ко мне всем корпусом, снова берёт меня за руку, крепко сжимает её.

– Я тебя не обманывал, если ты так подумала.

– Ты такой неординарный парень, с тобой не знаешь, что и думать, – честно признаюсь я с улыбкой на губах. Наслаждаюсь его прикосновением.

Он ничего не отвечает. Просто смотрит. Карие глаза гипнотизируют меня, пространство вокруг нас начинает плыть. Сердце с каждым ударом бьётся всё тяжелее.

– Ты очень сильно нравишься мне, Лялька, – негромко произносит Даниил, отчего меня буквально пробирает до мурашек.

– Ты мне тоже, – тихо отзываюсь я, сама не ведая, что творю.

Ему нравится это слышать, я вижу по глазам. И по уголкам красивых полных губ, едва дёрнувшихся вверх. Но уже в следующий миг взгляд Даниила меняется, становясь жадным, тягучим. Моё бедное сердце бьётся всё сильнее в груди, а низ живота наполняется сладкой тяжестью. Обалдеть. От одного только взгляда.