Имя Короля - Аля Андриевская

чувством готовности и самопожертвования, кисло сплюнув, Найдрагас недовольно выругался на своём крылатом диалекте, и с кривой усмешкой, устанавливая ясность, конкретно заявил:

— Я останусь, ликан, и помогу тебе, — обращаясь к девушке, дракон специально уточняет, пытаясь предостеречь Хеммаг:

— Вы не можете превращаться и менять ипостаси. Ты с вампиром не в той категории и не в той форме, чтобы одолеть оборотней в третей форме. Тебе не чем помочь Арону, Луна. Уходи!

Машина резко затормозила, издав характерный звук.

Сандэлиу стоит упёрто на своём.

— Прощай ликан.

Уходя, строго киваю дракону.

Не оборачиваюсь, целенаправленно шагаю к вампирам, оставив всех позади.

В душе пожар, сердце разбито в хлам. Меня несёт вперёд, уверенно направляя прочь.

Вампиры соблюдая обычай, преклонёно опустились на колено, ожидая у открытой двери.

— Приветствуем Вас Риасэмус Като Веркинджеторикс Эрбджениус Зеодэрик Клеопас Яр Охран домминус Савалон Рифат Маир.

Сущность короля мгновенно бунтует. Приходиться приложить не мало усилий, заставив себя промолчать и не исправить вампира, который не знает, что в это время, я связан с Кара Хеммаг и теперь к моим именам, представлено имя для возлюбленной «Агайпто»

Оборачиваюсь, услышав шаги за спиной.

С адским выражением обречённого бессилия, расстроенная девушка, села в машину. Не проронив ни единого слова, отвернулась смотря в окно.

В салон сели ещё два вампира с кучей папок в руках.

Кортеж устремлённо гнал в перёд, сопровождаемый байками с обоих сторон.

— И так Ваше Величество. Разрешите ввести вас в курс дела на этой стороне. Вампиры заняли территорию по всему миру. Весь земной шар, включая даже самые жаркие места, скрывают наших.

— Согласно правилу и традиции, наш Риасэмус должен принять правление и заявить всем на этой земле, о своём прибывании, — сухо заговорил второй молодой вампир.

— О да, конечно же. Я думаю, что это в первую очередь и сделает Веркинджеторикс, — сразу язвительно отвечает вампир своему напарнику.

Оценив обоих убийственным взглядом, заявляю:

— Вон.

Мне хватило несколько секунд, чтобы перевести взгляд на дверь движущейся машины, и молча откинуться на удобном кожаном сиденье.

Осознав, что я не намерен больше произносить ни слова, вампиры по очереди выпрыгнули из автомобиля.

К рассвету мы находились в бронированном самолёте, сделанном специально на заказ. Благодаря этому гиганту с закрытыми иллюминаторами, мы спокойно перелетели океан днём. Перелёт, снова машина и не единого слова от Лафтерис.

— Почему ты не осталась с ликаном? — пристально смотрю на девушку и жду ответа, — ведь я мог связаться с тобой, когда узнал бы, где прячется ведьма? Почему пошла за мной, Лафтерис?

Помолчав, тяжело вздохнув, Сандэлиу недовольно бубнит:

— Грёбаный оенгус!

Резко посмотрев в мою сторону, Кара Хеммаг ворчливо бормочет, гримасничая и искривляя меня:

— Почему? …Почему? Почему?.

Запнувшись, девчонка вновь притихла, смотря молча в окно.

— Что происходит когда мы врозь? — пытаюсь настойчиво узнать правду и выяснить причину, такого нетипичного поведения.

— Ага! Так прям взяла и призналась врагу!

Помолчав немного, заявляю:

— Обещаю, — вздыхая, — то, что ты мне расскажешь, не использовать против Хеммаг.

Бросив недоверчивый взгляд, Сандэлиу вздорно бубнит себе под нос:

— На кой чёрт мне твои обещания, пиявка!

Шумно устало выдыхаю:

— Пока мы с тобой вместе, Хеммаг, нам необходимо научиться доверять друг другу.

Спустя час, вновь настырно интересуюсь:

— И всё же, Сандэлиу, что происходит с тобой?

Тяжелый усталый вздох. Кара Хеммаг неожиданно тихо шепчет, признавшись:

— Я умираю. Испытывая чувства, которые в своей жизни ни когда не знала и не хочу больше знать. Мне плохо, одиноко и я страдаю, вампир. Без твоего присутствия, без тебя рядом, я разобщена, пребывая словно сирота в холодной пустыне.

Постоянно хочется рыдать и жалеть себя. Мне необходимо видеть тебя. Я превращаюсь в иное существо, способное реветь, горевать и грустить. Короче, я становлюсь не собой.

Поджав недовольно пухлые губки, Хеммаг честно выдаёт:

— Как ты понял, эти чувства не типичны для меня, и я не знаю, что мне с ними делать.

Прямой взгляд изумрудов и тяжёлый вздох.

Не в силах больше молчать, требовательно спрашиваю:

— Ты его любишь?

Медленно повернув голову, девушка одними губами, сухо цедит:

— Это тебя не касается, — повысив голос, — не твоего ума дело, вампир!

— Мои чувства не дают шанса на безмолвие, поселившаяся ревность, гложет и снова даёт о себе знать, в особенности, когда ты обнимаешься с другим, Кара Хеммаг.

Посмотрев мне в глаза, Лафтерис предельно честно тихо заявляет:

— Нет.

Не один мускул не дрогнул на моём лице. Я не показал, как это слово действовало на меня, но в душе, в сердцах, я так ликовал и был безумно рад услышать положительный, такой нужный мне ответ.

— Почему твоя стая считает тебя сумасшедшей, Лафтерис?

Подперев рукой голову и облокотившись о мягкий уголок салона авто, Кара Хеммаг безразлично интересуется:

— Зачем тебе это?

Пожав плечами, жду ответа.

— Ну, во первых, эта стая не моя. Я никогда не принадлежала ни к одной из стай. Я сама по себе, и всегда будет так!

Киваю, почему-то довольно соглашаясь.

— В своей жизни я достаточно многое уяснила и поняла не мало вещей. С самого моего рождения, я была, как у вас это называют… — неожиданно улыбнувшись, Кара продолжает, закрыв устало глаза, — я была принцессой, дочкой Альфы и перспективной партией, для любого рядового ликана, который со мной имел огромный шанс будущей власти и достатка. Со временем мой отец понял, что я не простая девочка ликан, и у меня есть некоторые особенности. Способности, которые скрывал мой отец проявились не заставив себя долго ждать и переросли в большую проблему. Странную и неприятную проблему, мешающую мне спокойно жить.

Тяжело вздохнув, Лафтерис раздражённо сообщает:

— Я неправильная. Чудачка. Такой меня считали в детстве. Такой меня считали, когда я повзрослела и стала молодой ликанской самкой, которая слышала голоса, пыталась противиться им, и быть как все нормальные мало мальские девочки моего возраста. В итоге, окончательно запутавшись, поняв, что от них никуда не деться, я закрылась, отгородившись, спрятавшись от всех. Не справляясь со своим разумом, не имея друзей, общения, я ко всему багажу дефектов и оригинальных фокусов сумасбродства, стала злобной и неприветливой сукой, которая уже была не способна даже ответить на дружеский привет соседскому парню.

Отец пытался помочь и всячески оберегал меня. Николос даже пригласил врача, пытаясь вылечить меня с помощью таблеток и гипноза.

Улыбнувшись самой себе, Сандэлиу продолжает рассказ, погрузившись в былые воспоминания.

— Знаешь, как это, когда ни кто не в состоянии помочь, хотя бы понять, что с тобой происходит. Как помочь и не сдаться? Я видела грустные глаза отца, когда он осознал,