Трепет. (не) его девочка - Чарли Маар

Ненавижу!

Ублюдок!

Мудак!

Выхожу из уборной минут через пять. Немного успокаиваюсь после того, как включаю смартфон и просматриваю наши с Сашкой фотографии. До безумия хочу убежать отсюда, не хочу видеть отчима и общаться с ним. Лучше бы он прямо сейчас свалил вместе с Региной!

Решаю вернуться к столу лишь из-за брата, лишь потому, что не могу его потерять, но когда подхожу Рустама не вижу. На спинке стула висит его пиджак. На столе стоят тарелки с салатом и новые чашки с кофе. Скатерть заменили на чистую.

Поворачиваю голову в ту сторону, где сидела Регина, и понимаю, что ее в зале тоже нет.

* * *

Официант отодвигает для меня стул и жестом приглашает сесть. Я на автомате иду к столу и опускаюсь на стул, при этом взглядом гипнотизируя входную дверь ресторана.

Он вышел? С… ней? Для чего?

Руки начинают дрожать, когда я кладу их на стол. Я ведь сама этого хотела, чтобы он ушел с ней, но когда это происходит в действительности, мне становится тошно. К горлу подступает желчь, собираясь вязкой горечью во рту.

— Рустам Довлатович просил вас подождать. Он скоро вернется. Ваш салат готов, скоро подадут горячее. Приятного аппетита, — учтиво произносит официант, после чего оставляет меня одну.

Я по-прежнему пялюсь на дверь. Она непрозрачная. За ней ничего невозможно увидеть, а мне очень хочется. Окна занавешены бежевыми шторами. Что если подойти и посмотреть? Вдруг он просто вышел поговорить по телефону?

Или ему все-таки опять захотелось… побыть с ней наедине? Прямо сейчас, когда мы приехали в ресторан вместе позавтракать? Неужели он себя совсем не может контролировать? Неужели способен так унизить меня, словно я — вещь, которую он хочет получить, но у меня нет своих прав, чувств и эмоций, важны только его, а мои должны сначала стать удобными ему?

Давай же, Рустам, вернись обратно, дай почувствовать запах ее духов, увидеть следы от красной помады на твоей рубашке или щеке. Дай мне еще один повод тебя ненавидеть. Убеди меня в том, что все ее слова — правда. Мне так будет проще, мне так будет легче потом собраться, легче презирать тебя, не разрушившись самой.

Опускаю глаза в тарелку. Нужно поесть. Нужно поскорее поесть, чтобы уйти. Если я не поем, то он меня не оставит, но я не уверена, что смогу… Это не так, как было ночью. Это другое. Она была здесь, говорила со мной, а теперь он ушел с ней. Вот так просто, будто я должна молча проглотить это и не сметь ничего сказать против. Он же защищает меня. Как же… Он же не хочет мне навредить…

Беру вилку дрожащей рукой и сильно сжимаю ее пальцами. Жму, будто хочу согнуть металл, и жалею, что у меня нет такой силы, и мне некуда деть свою ярость, боль и презрение.

Внимание привлекает звук открывшейся двери. Я дергаюсь и машинально перевожу на дверь взгляд, одновременно боясь и желая увидеть Рустама. Это он. Он вошел. Направляется к нашему столику спокойно и уверенно, держа телефон возле уха. Я замечаю, что волосы его слегка влажные и растрепанные. Когда он подходит ближе, вижу следы от капель на рубашке. Видимо, на улице начался дождь.

Регины с ним нет.

— Буду в течение часа… Разберись пока… Эту встречу перенеси на завтра. Все. Отбой, — он сбрасывает вызов и небрежно кидает телефон на стол, после чего садится. На меня обрушивается поток воздуха — смесь запаха дождя, свежести и сигарет. Никаких духов. Никаких следов от помады — я внимательно осматриваю его подбородок, губы и рубашку, словно от этого зависит, смогу ли я дальше дышать.

Его не было всего пять минут. Я — идиотка. Такая же безумная, как он и Регина.

— Ты так сжимаешь эту вилку… Мне начинать бояться? — его голос бархатистый обволакивающий. Спокойный и твердый. В нем нет злости, которая звучала, когда он разбил чашку, нет осуждения. Он так спокоен, потому что… договорился о встрече с ней? Он вообще ее видел? Они говорили?

— Яна? Хочешь что-то спросить — спрашивай.

— Я не… я ничего не хочу спросить, — отвечаю сипло и наконец позволяю себе ослабить хватку на вилке. — Хочу поскорее поесть и уехать отсюда.

— Так ешь, — отвечает мужчина и указывает на тарелку. — Пока меня не было, даже не начала. У меня сегодня еще много работы, Ян. Придется задержаться до ночи.

До ночи? Я сглатываю, ощущая, как внутрь стекает желчь, что все это время стояла во рту. Сегодня он тоже с ней будет…

Мужчина поднимает вилку и нож. Я перевожу взгляд на его мощные запястья, скольжу им к длинным сильным пальцам, которые трогали меня там, где никогда не должны были трогать. Он такой и с ней. Все это игра.

— Без разницы. Отвезешь меня на квартиру?

Руки отчима застывают над тарелкой. Темные глаза вонзаются в меня, словно лезвия — больно и страшно. Желваки на его скулах начинают ходить. Я понимаю, что он снова злится, потому что думает, что я передумала оставаться с ним. Я не передумала. Сашка важнее меня.

— Мне кое-что забрать нужно, — поясняю свой вопрос неровным и хриплым голосом. — Вещи и учебные принадлежности. Если у тебя нет времени, я могу сама доехать.

— Я отвезу, — отвечает кратко и принимается за еду. Может, я придумываю, но мне кажется я слышу выдох облегчения, когда его взгляд отпускает меня. Больше он ничего не говорит, и я не спрашиваю, хотя очень хочу знать, куда делась Регина, но если задам вопрос, он все поймет. Поймет, что мое заражение началось, что я тут сидела и думала, с ней ли он или нет… Я обезумела вместе с ним.

Мы выходим из ресторана через двадцать минут. Регина так и не появляется. Я думаю, это странно, ведь женщина даже не сделала заказ, когда я заметила ее. Она передумала здесь есть? Или это Рустам настоял на ее уходе? Пообещал ей ужин вечером?

Спускаюсь с крыльца и сразу чувствую холодные капли, падающие на меня с неба. Поднимаю лицо вверх, вижу миллионы прозрачных хрусталиков, летящих с серого полотна вниз. Вдруг полотно закрывает черной тканью. Я чувствую запах духов Рустама. Он занес над моей головой пиджак, чтобы укрыть от дождя.

— Ты глупая? Тебе ведь ясно сказали — под дождем больше не гулять.

Мы идем к машине почти бегом. Дождь усиливается с каждым мгновением, а я не хочу сильнее заболеть. Подходим к пассажирской дверце, я забираю пиджак из рук отчима и продолжаю удерживать его над своей головой. До его я едва дотягиваюсь. Он очень большой. Высокий.

Носил меня на руках… Сажал на шею…

Рустам наживает кнопку на ключе. Машина мелодично пиликает, после чего он открывает дверь и слегка подталкивает меня за талию. Я чувствую его горячую ладонь, и даже ткань не мешает мне ощущать, исходящий от нее жар.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он же мой отчим… Мой отчим…