Васёк Трубачёв и его товарищи. Книга вторая - Валентина Александровна Осеева
Шрифт:
Интервал:
— Вэг! Вэг!
Мазин быстро присел, дёрнул за ноги Петьку. Оба мальчика, скрывшись за кустами, затаили дыхание.
На берегу стоял дряхлый дед в серых штанах и холщовой рубахе, завязанной шнурочком у ворота. Он держал удочку и ведёрко с рыбой. Гитлеровец толкал его прикладом в спину:
— Вэг! Вэг!
Старик, согнувшись, прошёл мимо мальчиков. Голова у него тряслась.
— Наша земля, наша река… — бормотал он, разводя руками.
Когда патруль скрылся, Мазин поднял Петьку. Мальчики пробрались к шоссе и нырнули в лес.
Над их головами, взметнув рыжим хвостом, прыгнула с сосны на сосну белка. Какая-то сварливая птица долго провожала мальчиков, перепархивая с ветки на ветку. Она так крикливо отчитывала их, что перебудила всех птиц. В лесу начинался день. Брызнуло солнце, кусты ожили, зашевелились. Колокольчики, полные свежей, непролитой росы, засинели среди дикого боярышника и высоких колючек с сиреневыми шапками. Около старых, мшистых пней выглянула из травы крупная земляника. Мальчики вволю полакомились, от ягод пальцы у них покраснели и душисто пахли земляничным соком.
Наступил полдень. Ребята выбрали тенистое местечко. Защищённое со всех сторон густым орешником, оно было похоже на беседку. Мазин разложил на платке хлеб, снял с пояса фляжку с водой. Оба с жадностью накинулись на еду. На платок полезли муравьи. Большой рыжий муравей ухватил крошку хлеба и пятился задом, держа её в цепких лапках. Мазин хотел сбить муравья щелчком, но Петька не дал.
— Ну что тебе, жалко? Силу свою показать хочешь? — рассердился он на товарища. — Пускай тащит!
— «Пускай»! — проворчал Мазин, наблюдая за муравьём. — Я ихнюю повадку знаю — он сейчас весь муравейник на помощь приведёт…
К муравью действительно приползли на помощь такие же рыжие большие муравьи; они ухватились за хлебную крошку и тащили её в разные стороны. Мальчики заинтересовались муравьями. Неподалёку оказался муравейник.
— Ишь трудятся! — с уважением сказал Мазин и, подержав над муравейником ладонь, сунул её Петьке: — Понюхай. Муравьиный спирт вырабатывают…
Но Петька уже забыл о муравьях. Он думал о чём-то своём, обхватив руками голые коленки и часто вздыхая.
— Чего это ты? — покосился на него Мазин.
— Ничего… Я думаю, Мазин… как бы не умерла моя мама…
Петька шмыгнул носом. Мазин протянул ему серую тряпку — бывший носовой платок.
— Высморкайся, — разрешил он. Потом, помолчав, спросил: — А чего же это она так, с бухты-барахты, помрёт вдруг?
— А первая моя мама отчего умерла?
— Не знаю.
— Так и эта может умереть… Будет ждать, ждать… — Петька снова высморкался и шопотом добавил: — а потом умрёт…
Мазин вдруг вспомнил свою маленькую комнатку и больную мать с повязанной полотенцем головой.
— Эх, жизнь! — тоскливо протянул он. — Плохо быть семейным человеком, Петька…
Петька, услышав в его голосе сочувствие, заплакал.
Мазин сморщил лоб, выпятил губы и уставился на ореховый куст. Потом опустил глаза, одним щелчком сбил с платка муравьёв и встал.
— Враги кругом… война… а мы за мамочкины юбки хватаемся! — сердито сказал он. — Здоровые парни… нам воевать пора!
Петька взмахнул длинными ресницами, мокрые глаза его заблестели:
— Воевать, Мазин?
— А что же, плакать? — жёстко усмехнулся Мазин.
Петька вцепился в его плечо и лихорадочно зашептал:
— Надо было тогда… с Красной Армией уйти… я говорил…
— А товарищей бросить?
— Не бросить, а просто уйти…
Мазин покачал головой, задумался. Петька выжидающе смотрел на него:
— Мазин…
— Надо оружие достать. И всем отрядом — в бой! — сказал Мазин, раздувая ноздри.
Где-то хрустнула ветка. По траве, вытягивая вперёд острую мордочку, пробежал ёжик. Мазин встал:
— Ну, пошли скорей!
Петька завязал узелок, надел его на палку.
Шли долго. На повороте, где когда-то Сергей
Николаевич ждал ребят, был врыт столб. На столбе была прибита доска с надписью на чужом языке. Мазин схватил увесистый булыжник, оглянулся. На шоссе было пусто. Петька тоже поднял камень. Вдвоём они сшибли доску на землю и потоптали её ногами:
— Наша земля, наша дорога!
Потом, взволнованные и довольные этим происшествием, углубились в лес. Шли по памяти и по оставленным когда-то дорожным знакам. У обоих болели ноги, но чем ближе они подвигались к лагерной стоянке, тем больше ускоряли шаг. Обоими владела одна мечта — найти какой-нибудь след Митиного пребывания в лагере.
— Эх, жизнь! — время от времени бросал на ходу Мазин.
В папоротнике желтели лисички. Под старыми дубами крепко сидели на толстых ножках боровики, под молодыми сосенками ютились маслята; к их коричневым шапкам лепились прошлогодние листья и сосновые иглы. Мазин нагнулся и поднял разломанный пополам гриб; другой гриб, рядом, был раздроблен на мелкие куски. Мальчики одновременно наклонились над ним, стукнувшись головами.
— Копыто лошади, — прошептал Мазин.
Петька, ползая на четвереньках, указал товарищу на глубокий, вдавленный след:
— Давно проехал — в ямку иглы нападали.
Мальчики медленно передвигались с места на место. Следы привели их к кусту рябины. Ветки её с одной стороны были сильно примяты.
Мазин указал на коротко выщипанную вокруг траву:
— Лошадь паслась…
— Генка! — радостно шепнул Петька.
— А может, фашист?
Тревога сжала сердца мальчиков. Перебегая от дерева к дереву, они осторожно подошли к лагерной полянке. Там было тихо и безлюдно. Чернело обожжённое костром место, где Синицына варила кашу. Валялись обрубленные ребятами колья. Мазин и
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!