Гонки на маршрутных такси - Константин Владимирович Игрунов

сделал замечательное интервью. А до прямого репортажа осталось…

– Да по х… мне все эти репортажи! – с досадой выругался Михаил. – Я о том, – он снова вернулся к изъяснениям на английском языке, – что ты скоро уедешь. А я останусь! – он хлебнул пива и поморщился. – Не, пиво не идёт. Барби, а давай всё-таки водки?

– Давай… – глядя на Ферзя влюблённым глазами, согласилась эскорт-директор Михаэля Шумандера.

– Девушка!.. – крикнул Шахов, оборачиваясь к барной стойке. – Ё… твою мать, – членораздельно, почти по слогам, проговорил он, когда увидел, что к их столику в коротком платьице и передничке официантки двинулась… Аннушка Килькина.

– Слушаю Вас, – проговорила бывшая продавщица ларька гнусавым голосом работницы советской торговли. При этом она слегка обмахивала себя блокнотиком, куда официанты обычно записывают заказанные блюда.

Килькина работала в этом кафе вторую неделю, но уже собиралась увольняться, а потому с клиентами особо не церемонилась. Работа в приличном заведении, как охарактеризовал кафе принимавшей её на работу директор, претила Аннушке. Необходимость обслуживать понтовых мажоров с их самодовольными тёлками, а также прочую деловую шушеру, мнящую себя олигархами, вызывала в простой душе Ани Килькиной бурю протеста. Клиенты уличного ларька, с которыми она общалась ранее, изысканными манерами, конечно, не отличались. Но они были настоящими даже в своей пьяной тупости, в них звучала живая душа с горящими от похмелья трубами. Именно там Аннушка познакомилась с Мишей Ферзём, который спас от верных черепно-мозговых травм этого урода-ботана, гордо восседавшего сейчас с какой-то, судя по роже, заграничной чувихой.

– Принесите нам, пожалуйста… э-э, графин водочки, – с излишне деликатными интонациями хронического интеллигента попросил Миша. – Если можно.

Вежливый заказ такого значительного объёма водки, конечно, мало соответствовал стилю «ботаника», но другого выхода у Шахова не было.

«Не хватало ещё, чтобы она узнала во мне Ферзя, – Миша напрягся и огляделся по сторонам. – А, вот и соглядатай Штатского!» Михаил отметил за соседним столиком человека в сером пуловере, читающего за одинокой чашкой кофе газету.

Слежку за собой Миша обнаружил через пару дней после драки с двумя грабителями. Люди с характерными лицами, которые опытный правонарушитель вычисляет моментально, стали постоянно находиться поблизости от Шахова. Михаил сразу понял, что таким образом следователь Штатский хочет выйти на Миху Ферзя. Ведь если журналист Шахов постоянно оказывался рядом с Ферзём, то, возможно, судьба сведёт их ещё раз.

Конечно, попав под скрытое наблюдение милиции, Михаил стал максимально осторожным – о деяниях в образе своего двойника-хулигана он даже и не помышлял. Но, общаясь с темпераментной Барбарой Шульц, Ферзь не мог и не хотел скрывать свою сильную, а потому и столь привлекательную, мужскую натуру. Участившийся приём алкоголя и наркотиков тоже не способствовал культурному поведению, и в клубе «Дегенерат» Ферзь откровенно сорвался. Выручило лишь журналистское удостоверение и германский паспорт Барбары, в противном случае ареста избежать бы не удалось. Посещение клуба «Дегенерат» само по себе являлось мероприятием рискованным: данное место обожала Анна Килькина. И если бы не стычка с охранником, Миша в компании с Барбарой мог бы встретить там Аннушку.

Увы, никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь, и от судьбы не уйдёшь. Встреча Шахова и Килькиной всё-таки происходила. Кстати, экс-продавщицу тоже пасли: Миша зафиксировал ещё одного наблюдателя, сидевшего в углу зала.

– Во-одочки мо-ожно, – брезгливо протянула Аннушка, скрещивая руки на груди, вместо того, чтобы записать заказ в блокнотик. – Что на закуску подать? – она посмотрела на Мишу, как на просроченный тухлый продукт с характерным запахом.

Вне всяких сомнений Аннушка узнала несостоявшуюся жертву уличных грабителей. Да и пусть! Только бы не разглядела в образе терпилы Шахова хулигана Ферзя. А начнёт издеваться над «ботаником» – Михаил с жалобой к администрации кафе обратиться. Именно так и поступил бы воспитанный молодой человек.

– Салатик «Оливье» и жаркое по-домашнему, – потупил глазки интеллигент. – В горшочке.

Почему-то Миша Ферзь обожал закусывать водку именно этим ассортиментом блюд, а потому рискнул предложить его и своей спутнице.

– Ой, ты, цыплёночек мой! – абсолютно обнаглев, тихо пропела Аннушка. – Салатик ещё не скушал, а уже на горшочек захотел. А с графинчика водочки подружку свою не облюёшь? – Килькина бросила озорной взгляд на фрау Шульц.

– Что Вы себе позволяете? – негромко прошипел журналист. – Со мной находится гражданка Федеративной Республики Германия, и Ваши хамские шутки в данном случае совершенно неуместны.

Барбара, не понявшая ни слова, тоже почувствовала, что официантка ведёт себя не подобающе ресторанной прислуге.

– Так значит, Вы говорите графин водки? – нарочито громко повторила Килькина. – Два салата оливье, и два жаркого по-домашнему. Могу Вам порекомендовать ещё салат из свежих овощей. Овощи у нас всегда свежие. Как в ботаническом саду, – Аннушка выглядела абсолютно серьёзно, но фактически смеялась Мише в глаза.

– Овощей не надо, – покраснев, отчеканил Шахов.

– Не надо? – сделала удивлённое лицо Аннушка. – А может, фрукты?

– Мы ждём наш заказ, – едва сдерживаясь, процедил Миша.

– Да, подождать придётся, – объявила Килькина с интонацией, знакомой когда-то всем гражданам СССР.

«Вот сука! – Михаил проводил аппетитный зад бывшей подруги почти с ненавистью. – На весь зал о водке проорала. Завтра филёры доложат Штатскому моё меню. А, да и х… с ним! Скажу, что это германская подданная русской водкой ужраться захотела, и я по законам гостеприимства…»

– Misha, что-то не так? – встревожено спросила Барбара.

– Да, всё нормально, – изобразил оптимизм Шахов. – Пей пиво, скоро водку принесут. Дело в том, что наши заведения, даже такие приличные, как это, испытывают дефицит обслуживающего персонала. Вот и берут на работу того, кто с первого раза по-русски не понимает.

– Но, по-моему, эта официантка вполне русской внешности, – возразила Барбара. – И по-русски говорит, насколько я могу судить, очень неплохо. Не то, что ваши водители маршрутных такси, – Барбара вспомнила недавнее знакомство с участниками предстоящей гонки.

– У нас многонациональная страна, – Миша политкорректно хлебнул пива. – А водителю маршрутки по-русски говорить вовсе необязательно. Ему рулить надо и деньги собирать. Болтовня за рулём приводит к авариям! – Михаил с лёгким стуком поставил бокал на стол. – Раньше на водительских кабинах общественного транспорта даже надписи делали: «Разговор с водителем во время движения запрещён». А с приходом в автопарки нерусских шоферов эта проблема отпала само собой.

– Как интересно! – всплеснула руками Барбара. – Никогда бы не подумала, что незнание водителем языка, на котором говорят пассажиры, способствует безопасности движения…

– Ещё как способствует, – подтвердил Миша. – Ты пиво-то пей!

– Ты же сказал, что его пьют после водки?

– После водки – полируют, а перед ней – делают премедикацию.

– Это как?

– Ну, допустим, предстоит тебе серьёзная пьянка…

– У меня бывали такие, – смущённо закивала Барбара. – Я один раз выпила почти две бутылки