Степени приближения. Непридуманные истории (сборник) - Яков Фрейдин

Вот мы втроём, то есть моя жена, шестилетний сын Рома и я подходим к трапу и слышим вопрос: «А вы где родились?» Моя жена спокойно говорит «Нью-Йорк» и её пропускают в самолёт, я тоже говорю «Нью-Йорк» и начинаю подниматься по ступеням трапа, но тут наш честный ребёнок громко заявляет: «А я родился в Сибири!» Мы оцепенели. Поняли – всё, доигрались! Прямо сейчас не только ссадят нас с самолёта, да ещё за враньё влетит по первое число. Но неожиданно чёрные карибские пограничники хватаются за животы и начинают помирать со смеху:

– Нет, вы посмотрите на этого маленького шутника! Ведь что придумал, проказник – папа родился в Нью-Йорке, мама – в Нью-Йорке, а он, нет вы только представьте себе! – в Сибири! И откуда он слово такое знает? А ну-ка, марш в самолёт, маленькой врун!

Да, благодатные были времена…

Где-то через полгода после возвращения из Сан-Томаса мы получили официальное письмо из иммиграционной службы, где сообщалось что нам дан статус постоянных жителей США. В письме было сказано, что «зелёные карточки» прибудут в течении трёх месяцев, а до тех пор пока они не пришли, это письмо является их законной заменой. Мы обрадовались и сразу решили – едем за кордон! Ближайшая заграница к нашему штату Коннектикут есть Канада, значит надо ехать в Канаду! Тёплым июльским днём мы погрузились в наш Понтиак и поехали в Монреаль.

Через семь часов подъехали к границе. Американский пограничник заглянул в салон машины и спросил, куда едем? Мы сказали, что в Монреаль, он пожелал нам счастливого пути, сделал ручкой, мы пересекли полосу и подъехали к канадскому пограничнику. Тот с лёгким французским акцентом спросил какое у нас гражданство? Я ответил, что никакого, но мы – постоянные жители США и протянул ему то письмо. Он удивлённо на него глянул, перечитал два раза, вернул и сказал, что никогда таких странных документов не видел и по такой филькиной грамоте он нас в Канаду не пустит. А потом добавил:

– Езжайте обратно в США. Если, конечно, вас впустят обратно.

– Вот чудненько, – ответил я, – если не впустят, нам что, вот тут между двумя странами на этой полоске теперь жить?

Но он только пожал плечами, велел разворачиваться и мы повернули обратно. Когда опять подъехали к американскому пограничнику, тот удивлённо мне сказал:

– Что-то вы, ребята, уж больно быстро съездили в Канаду!

Я ему объяснил, что нас по этому письму не пускают. Он его прочитал и сказал, что письмо законное и никаких проблем с ним быть не должно. Сказал, что сейчас же позвонит своему канадскому коллеге и всё ему объяснит, а мы пока должны сидеть в машине и ждать. После чего пограничник ушёл в свою будку и стал звонить. Где-то минут через десять он вернулся очень сконфуженный и сказал:

– Эти чёртовы французы не желают понимать наших правил и вообще этот тип еле говорит по-английски. Письмо законное, но он всё равно упирается и пускать вас не хочет. Вы уж извините, я ничего поделать не могу, так что, ребята, проводите свой отпуск тут у нас, в Вермонте.

Мы отъехали от границы и стали думать куда теперь податься и что делать дальше. Всё же закалка у нас была советская, а это значит, что если нельзя, но очень хочется, то можно. Я посмотрел на карту и увидел, что в часе езды есть друг ой пограничный пункт с Канадой. Туда мы и направились.

Этот пограничный пункт был какой-то странный. У дороги, что шла через кукурузное поле, стоял столб. На одной стороне было написано «США», а на другой «Канада». За кукурузой на канадской стороне виднелся небольшой двухэтажный домик с флюгером в форме петуха, но никаких людей поблизости не обнаружилось. На домике красовалась вывеска на двух языках: «Канадская пограничная служба». Мне было как-то неловко, а главное непривычно, вот так просто взять и пересечь границу, поэтому я вышел из машины, подошёл к домику и стал стучать в дверь. Долго не открывали, потом на порог вышел какой-то взъерошенный мужичок в майке и фуражке пограничника, явно навеселе, и спросил по-французски, что мсье желает? Я на том же языке ему объяснил, что хочу проехать в Канаду. Он на меня удивлённо посмотрел и сказал, что не понимает, он-то тут при чём? Если мне надо в Канаду, так я должен сесть в машину, завести мотор и ехать себе в Канаду. Я пожал ему руку, попрощался и направился к машине. Он вдогонку крикнул, что в Монреале как-раз сегодня проходит выставка цветов и мы её просто обязаны посетить.

Да, благодатные были времена…

Как-то летел я из Европы в Нью-Йорк. Сидел в бизнес-классе, читал журналы и посасывал коньяк. В соседнем кресле развалился округлый рыжеволосый господин средних лет, напоминавший трёх поросят и серого волка одновременно. Я скромно лизал свой коньяк, а он просто уморил стюардессу, требуя новую порцию виски каждые десять минут. Вскоре мы разговорились, он сообщил мне, что его зовут Боб О'Коннор и он владелец антикварного магазина на Мэдисон Авеню. Сказал, что часто летает в Европу для поиска и покупки разных редких вещей, которые можно с выгодой перепродать в Нью-Йорке. Вот и сейчас он летит из Лондона, где основательно прочесал лавки на улице Портобелло. Я поинтересовался, что же интересного он там выискал и Боб мне с гордостью сообщил, что нашёл в одной зачуханной лавке бельгийский гобелен 18-го века в отличном состоянии и смог выторговать его за неплохую цену. Уверен, что в Нью-Йорке сможет его сбыть в два, а то и в три раза дороже и это не только оплатит все расходы, но ещё и прибыль будет немалая. Я с этим импортным бизнесом знаком не был и потому поинтересовался, какую ввозную пошлину ему придётся заплатить на таможне в Нью-Йорке. Комбинированный волк-поросёнок расхохотался и даже хрюкнул от удовольствия:

– А вот никакую не заплачу! С какой стати им платить на таможне? Мало что ли будет того налога на продажу, который мой будущий покупатель заплатит?

– Вы что, гобелен в декларации не укажете? А если найдут, могут ведь конфисковать? – спросил я.

– А меня не будут досматривать. Есть у меня метод, но вам не скажу. Вот пройдём таможню, тогда скажу, а сейчас нет, – радостно хихикнул он и заказал себе очередную порцию виски.

Мы прилетели в аэропорт Кеннеди и пошли на паспортный контроль. Там я потерял его из виду и уже почти позабыл о том дорожном знакомстве. Получив на таможне свой чемоданчик, я ждал в очереди на стоянке такси, как вдруг увидел моего соседа по полёту с довольной физиономией. Он выходил из терминала, толкая тележку с двумя увесистыми чемоданами. Увидев меня, он помахал мне рукой, подкатил и радостно сообщил:

– Всё в ажуре. Мой метод работает без сбоя каждый раз.

– Можете теперь сказать мне, в чём секрет? – спросил я.

– Теперь скажу. Вы когда заполняете таможенную декларацию, что там пишете? Как на вопросы отвечаете? Всё по-честному? А я вот наоборот – на себя наговариваю.

– То есть как?

– Там в декларации есть вопрос: «не посещали ли вы какую ни-будь ферму или сельскохозяйственное производство». Вы пишете «нет», а я пишу «посещал», хотя ни на каких фермах я не бывал. Поэтому меня вместо досмотра меня сразу чик – и на биологический контроль. Там берут пробу с моей обуви, проверяют одежду и всё такое. На чемоданы и не смотрят, это не их забота, а убедившись, что на мне заразы нет и сельхозпродуктов я не везу, отпускают. Называется это отвлекающий манёвр. Лихо?