Полигон для интеллекта - Сергей Самаров

— Получается, что у нас обстановка несравненно более сложная, чем в частях спецназа ГРУ, — констатировал генерал. — Вас никто не пытался «притереть» друг к другу. Это недостаток начальной рабочей фазы нашей воинской части. Мы еще не успели создать и отладить систему подготовки испытателей, отсюда и накладки. Признаю, что, сам не имея опыта в подготовке испытательных групп в боевых условиях, я опирался на опыт полигонных испытаний. Это было моей ошибкой…

— Тем не менее, старший лейтенант, ты же в данном конкретном случае представляешь спецназ ГРУ, — вмешался в разговор Растопчин. А наш спецназ чем славится в первую очередь? Своей адаптацией, умением, грубо говоря, мимикрировать под ситуацию. Если бы ситуация зависела от нашей армии, мы могли бы себе позволить достаточную по времени подготовку. Но сейчас здесь влияют сразу несколько серьезных и значимых факторов. Приходится принимать во внимание не только возможности лаборатории профессора Безбородова, но и положение в сирийской армии, положение в армии «Джабхат-ан-Нусры» и даже международное положение. В самой Сирии пока идет перемирие между отдельными сторонами конфликта, и армии правительства Сирии необходимо продемонстрировать свою силу перед очередным раундом переговоров. Это даст право и возможность правительству и президенту страны разговаривать с точки зрения силы. И противоположная сторона в переговорах после удачной операции будет настроена более миролюбиво. Главное же, поднимется авторитет президента и его правительства среди простого народа, которого пока катастрофически не хватает. Страна разрывается в противоречиях. Все это требует немедленного нашего вмешательства. Это первое… Второе… Я не знаю, следовало ли тебе это говорить или лучше было бы придержать это до окончания операции, но, в конце концов, я взял на себя смелость сообщить тебе. У нас есть практически точные данные, что взрыв самолета с туристами, летящими из Греции, — дело рук людей из «Джабхат-ан-Нусры». И производился этот взрыв, вероятно, исключительно с целью остановить тебя, не допустить твою группу в Сирию. Террористы не знают, что вы должны там сделать, но понимают важность твоей миссии и не нашли никакого другого способа, чтобы тебя остановить. Пытались найти, но не получилось. Я признаюсь, что у нас нет точных данных, летели ли этим самолетом твои жена и сын. Мы знаем только, что они должны были вылететь в этот день. А в этот день отправлялись целых три самолета. Если они погибли, что очень вероятно, ты в состоянии отомстить за них террористам. И потому обязан провести эту операцию так, как это может сделать только спецназ ГРУ, хотя у тебя в подчинении будут не спецназовцы. Ты звонил жене?

Поленьев слушал молча и играл желваками, отчего его лицо выглядело суше, строже и жестче, чем обычно.

— Несколько раз. Трубка не отвечает…

— Я опасаюсь, что террористы какого-то успеха добились, — заметил полковник Самородников.

— А я хочу верить, — возразил ему Растопчин, — что ты, старлей, сумеешь справиться со своими чувствами. Я понимаю их. Мы все понимаем их. И все тебе сочувствуем. Но ждем от тебя проявления твоих лучших качеств офицера спецназа военной разведки. Я не утверждаю точно, что беда тебя коснулась, хотя вероятность высокая. Но хочу спросить, ты готов к выполнению задания?

Рус Григорьевич слушал и скрипел при этом зубами. Но на прямой вопрос старшего по званию следовало дать прямой ответ. И он его дал:

— Я готов, товарищ полковник.

— Тогда я буду рассказывать тебе план операции. Итак…

Когда старший лейтенант вышел из кабинета, профессор не сумел подавить весомый вздох. И сказал так тихо, что его не было бы слышно, даже остановись Поленьев за дверью и приложи к ней ухо:

— Бедный парень. Как жестоко мы с ним поступаем…

— Он не парень, он — офицер спецназа ГРУ, товарищ генерал, — поправил профессора полковник Растопчин. — Хотя мне тоже его по-человечески жаль.

— У каждого офицера спецназа, точно так же, как у самого распоследнего бомжа, есть или были родители и дети. А это значит, что он такой же человек. Кстати, а если он все же сможет дозвониться жене… — предположил профессор.

— С ней разговаривал консул. Предупредил, чтобы контактов с мужем не поддерживала, — объяснил полковник Самородников. — Ни сама не звонила, ни на его звонки не отвечала. Кроме того, мы подстраховались и попросили оператора связи заблокировать номер. Поскольку это вопрос государственной важности, просьба нашей службы не оставлена без ответа.

— Ладно… — развел руками Безбородов. — Это все на вашу ответственность. Мое дело — техническая сторона мозгового вопроса. Она, кажется, имеет только одно нарекание — недостаток времени на подготовку. Частично я попытался решить вопрос, и, кажется, получилось….

— Каким образом? — поинтересовался полковник Самородников.

— Всем членам группы выделено по ноутбуку с установленной программой-тренажером. Пусть занимаются все свободное время, пусть занимаются в полете, во время промежуточной посадки самолета для дозаправки. Если не будет возможности подзарядить аккумуляторные батареи, я приказал выдать каждому по два запасных комплекта. В принципе, наши специалисты говорят, что примерно за шесть часов даже новичку можно довести все действия до полного автоматизма. Вот пусть и доводят. В пути им все равно заняться будет нечем. Ноутбуки не имеют выхода в Интернет. Самолету в полете они помешать не смогут.

— Это дело, — согласился полковник Растопчин. — Не знаю, как будет обстоять дело с автоматизмом, но устойчивые навыки они получат в любом случае. Поддерживаю ваше решение, товарищ генерал.

— А пока передадим нашего командира группы с рук на руки нашему главному программисту. Они почти коллеги и найдут общий язык.

Генерал снял трубку, набрал трехзначный номер и сказал:

— Дмитрий Алексеевич, Поленьев к себе пошел. Там, в его комнате, все и обговорите. Отправляйтесь…

Выезд группы на аэродром Жуковский мало походил на выезд по тревоге в понимании офицера спецназа ГРУ. Тревога в бригаде спецназа — дело обычное и многократно отработанное, когда времени на подготовку отводится по минимуму. Здесь все происходило неспешно, хотя и деловито. На складе получали сначала обмундирование, непривычное своим песочным цветом, но пошитое по обыкновенным российским лекалам, следовательно, вполне удобоносимое. Погоны у всех были без звездочек. После этого получали документы, согласно которым, например, старший лейтенант Поленьев стал вдруг специалистом по колесным тракторам, хотя он только по внешнему виду и мог отличить колесный трактор от гусеничного. Но если имел понятие, что такое гусеница, хотя бы на примере танка-робота, то этого, кажется, хватало. Какими специалистами вдруг стали его подчиненные бойцы, старший лейтенант не знал, только догадался о чем-то, когда капитан-лейтенант Солнцехранов после получения своих документов спросил его, чем полимерные трубы лучше металлических.

В ответ командир пожал плечами и неопределенно ответил: