Виктор Вейран - Ольга Александровна Валентеева

вообще влип? Анжела молчит.

– Тогда промолчу и я. Не о чем беспокоиться, Эд. Разве что о том, что рано или поздно либо магистрат меня сожрет, либо я вышибу магистрам зубы.

– Мне нравится твой боевой настрой, – усмехнулся Рейдес. – Тебе привет от профессора Кушвила. Прости, что лезу не в свое дело… Но что за приворот он обнаружил в твоей ауре?

– Ты правильно сказал, друг – это мое личное дело. Так что я не очень хочу об этом разговаривать. Лучше расскажи, какие новости в гимназии.

Эд выглядел недовольным, но, как я и просил, начал рассказывать о студентах и профессорах, а я слушал. Правда, слушать совсем не хотелось. Головная боль вернулась с новой силой, и спасло меня только появление Анжелы.

– Мальчики, потом наговоритесь, – заявила она. – А сейчас Виктору надо пить отвар и отдыхать. Эд, выпьешь со мной чаю?

– Извини, в другой раз, – ответил он, спасаясь от неминуемой расплаты. – Меня ждет Тэмми, я обещал приехать на обед.

– Тогда идем, я тебя провожу.

И Анжи вышла из комнаты следом за Эдом, а я замер, разглядывая узор на потолке. Тьфу ты… Так можно и сойти с ума. Или на десятый раз завитушек станет на одну больше? Зато это было хорошее средство, чтобы не думать о том, что натворил. О своей… измене. Какими мотивами ни прикрывайся, результат остается один: я предал Анжелу, предал свою семью. И если бы мне было не так плохо, никогда бы не решился показаться жене на глаза. Но что сделано, то сделано. Правда, как теперь жить, я не знал.

Глава 20

Анжела Вейран

Прошло уже больше недели с того рокового дня, который перевернул мою жизнь. Или лучше сказать, ночи? Мне иногда казалось, что уже сбилась со счета дней, ночей. Вик медленно выздоравливал. Физически, но не душевно. Он совсем перестал улыбаться, мог замереть на полуслове, задуматься о чем-то. А мне иногда казалось – о ком-то. Можно было сказать себе что угодно, но эта незнакомая женщина, любовница темного магистра, оставалась между нами. Преградой, препятствием, которое я никак не могла переступить.

Когда увидела Анри на руках у Вика, у меня душа ушла в пятки. Показалось, еще немного – и он уронит малыша. Бросилась к ним, и Вик наградил меня таким взглядом, что на миг перестала дышать. Хотелось сказать что-то ободряющее, что заставит его улыбнуться, но как, если мне самой хотелось плакать? Я и плакала, но так, чтобы Виктор не видел. Закрывалась в нашей спальне и лила слезы. А иногда едва успевала выйти из его комнаты, чтобы не разреветься. Боль и обида выгрызали душу. Я спрашивала себя, смогу ли когда-нибудь простить его до конца, и понимала, что вряд ли. И если бы не его состояние, если бы не этот приворот, который обнаружил профессор Кушвил, мы бы уже расстались.

Визит Эда и вовсе сделал Вика раздражительным. Как и предсказывал профессор, его настроение резко менялось. Он мог быть почти… нормальным и тут же уйти в себя. А я осознавала одно: мой муж изменился. Будто у него внутри пролегла трещина. Наверное, я впервые в жизни видела Виктора слабым.

Что скрывать? В нашем браке многое держалось на его плечах. Это он был моей опорой, а сейчас все пошатнулось, и я не находила в себе сил, чтобы это исправить. Сердце разрывалось от смеси любви, жалости и обиды. Умом я понимала, что Вик не виноват. Так могли поступить с любым. И то, что он сам разрушил эту сеть, которую сплели вокруг него, говорило о многом. Умом, а сердцем?

Настало еще одно утро. Я занималась привычными делами: покормила Анри, приготовила лекарство для Виктора. Все как всегда… Только было совсем горько. Я взяла стакан с лекарством, посмотрела на часы, чтобы убедиться, что прошло достаточно времени после завтрака. Хотя разве Вик что-то ел? Он стал совсем худым. Выйдет на улицу – унесет ветром. Миновала коридор первого этажа, избегая встревоженных взглядов слуг, которые тоже беспокоились, и вошла в комнату Виктора. Он сидел на кровати с книгой в руках, опершись спиной на изголовье.

– Что ты читаешь? – спросила, присаживаясь рядом.

– «Похождения мага Финфина», – ответил Вик, откладывая книгу.

– Перешел на детские сказки? – улыбнулась я.

– Да. Понял, что почти все забыл. Мадам Валери часто мне их рассказывала, конечно, но память – такая штука. Она крадет у нас хорошее и оставляет плохое.

– Не только читаешь, еще и философствуешь? Мне где-то подменили мужа? – протянула ему стакан.

– Надоело глотать эту гадость, – поморщился Вик.

– А ты представь, что это что-то вкусное. Вино. Или сок. И выпей.

– И что мне за это будет? – прищурился Виктор.

– Я не буду жаловаться на то, что ты не съел завтрак.

– Великое обещание.

Он все-таки взял стакан, зажмурился и залпом выпил. Лекарство было противным, я знала. Но увы, возможно только такое. Виктор немного повертел в пальцах пустой стакан. Я уже подумала, что он снова сбежал от меня в миры своих грез, но Виктор все-таки отставил посуду и посмотрел на меня.

– Погода хорошая, – сказал вдруг.

– Что? – Я замерла.

– Говорю, погода хорошая. Так долго лил дождь, а сегодня ясно. Погодные маги расстарались.

– Ну да, – пожала плечами. – Раз ты допил лекарство, я пойду.

– Посиди со мной.

Конечно, я осталась. Только не знала, о чем с ним говорить. О погоде? Было бы смешно, если бы боль отступила. Но она жила, и мне хотелось сбежать.

– Что там Анри? – спрашивал Вик. – Хорошо спал?

– Да, как ни странно. Даже просыпался мало, только чтобы покушать. Няня не нарадуется.

– Зато ты плохо спишь.

Вик осторожно потянулся, чтобы убрать прядь с моего лица, а я отшатнулась раньше, чем поняла, что делаю. Лицо Виктора будто окаменело. Он отвел взгляд.

– Прости, – сказал тихо.

– Это ты меня прости, я не ожидала…

Прозвучало глупо. Захотелось сбежать.

– Я посплю немного, хорошо? – глядя куда-то в окно, спросил Виктор.

– Д-да. – Я поднялась, чтобы выйти из комнаты. Намек был ясен. Как и то, чем он вызван. Дошла до двери, уже взялась за дверную ручку… Сколько мы будем притворяться? Оба. Один – что ему не больно, вторая – что ничего не случилось. Так больше продолжаться не может. Развернулась и села обратно, только так, чтобы видеть лицо мужа. Зато он на меня не смотрел. Бледный, с тенями вокруг глаз, какой-то отстраненный, чужой. И не надо себе врать, это не только его вина. Но и моя тоже.

– Вик,