Посредники - Тара Брэй Смит

— Они только по-испански говорят. — Она пожала плечами. — Странно. Не думала, что «Флейм» популярен среди мексиканцев.

— Может, они и не мексиканцы, — раздраженно поправил ее Никс, забирая веревку, которую Ундина протягивала ему, все еще глядя на маленькую группу. Та теперь увлеклась разговором, на них никто не смотрел.

— Ой, извини. Они, может быть, из Бе-ли-и-и-и-за, — изобразила она испанский акцент, — или из Гватемалы. Господи, да что с тобой такое?

— Ничего.

Ундина вздохнула и покачала головой. Ссориться ей не хотелось.

— Как бы то ни было, вид у них был несколько смущенный, — добавила она, пытаясь перешагнуть ту пропасть, которая образовалась между ними, но Никс молчал, сосредоточившись на обустройстве их временного пристанища.

Она наблюдала, как он растягивает брезентовый полог. Снова сверкнула молния, на этот раз ближе, и Ундина нырнула под навес. Закончив, Никс тоже вполз под низкую кровлю. В сумерках его лицо с прищуренными глазами казалось мертвенно-бледным, даже голубоватым. Несмотря на то что он был рядом, Ундина почувствовала себя ужасно одиноко.

— Пойду отнесу назад веревку, — сказал он. — Жди здесь. Я скоро вернусь.

— Как скажешь.

Ундина посмотрела, как он спускается по тропинке, потом легла на спину и устремила взгляд вверх. Дождь все лил, в центре синего навеса собралась круглая лужа. Ундина направила на нее луч фонарика и осветила водяной круг, колеблющийся от каждой падающей в него капли. Помигала фонариком, раздумывая.

Ее переполняло разочарование. Это и есть та знаменитая тусовка, о которой все так много говорили? Судьбоносное собрание, о котором они с Никсом на пару мечтали последние три недели? Ни выпивки, ни танцев, да еще и дождь. Может, где-то там за камнями и деревьями были и другие люди, но похоже, что на пресловутое «Кольцо огня» собралось не более сотни гостей. И чего все они ждут? Потому как, судя по воцарившейся в лесу тишине, которая весьма относительно оживлялась раскатами грома и треском молнии, было ясно: все чего-то ждут. Может, выступления «Флейм»? Но сыграть музыкантам всяко не удастся — в грозу это явно невозможно. Так что вся затея в эту июньскую среду оказалась сырой во всех смыслах и привела к полному облому.

Ну и как угодно, подумала Ундина. Глупо было ждать чего-то иного, более впечатляющего. Отец говорил: стоит верить лишь тому, что можешь увидеть собственными глазами, и теперь она лишний раз убедилась в его правоте.

«Вещи таковы, какими они кажутся, Ундина». Да, все было таким, каким и казалось: мокрым, серым и скучным. Оставалось только ждать, когда это все закончится. Она хотела спросить у Никса, что он думает об этом, но он ушел возвращать веревку и назад что-то не спешил. Она села, прикрыв фонарик ладонью.

Одна за другой разбросанные тут и там палатки подсвечивались фонарями. Можно было подумать, будто, несмотря на непогоду, во влажном воздухе запорхали светлячки. Джинсы Ундины промокли насквозь; она сняла их и, аккуратно скрутив, положила в рюкзак, оставшись только в длинной, как мини-платье, тунике. Она прислонилась спиной к дереву и закрыла глаза.

Ей показалось, что она опустила веки всего-то на секундочку, но когда лицо Никса возникло под синим навесом, Ундина поняла, что, видимо, заснула и проспала довольно долго — фонарик Никса был включен, а небо у него за спиной потемнело, став дымчато-черным. Дождь прекратился, но гром все еще гремел, и небо время от времени освещалось вязкой желтизной.

— «Флейм», — сказал он, — уже играет.

Ундина поднялась; сердце колотилось в груди.

— Это те ребята тебе сказали? — с сомнением уточнила она, вспомнив молчаливого парня, хозяина веревки.

— Нет-нет. Я сам слышал. Сходил на разведку. Там, у кратера, есть поляна, где все и собрались. Народ идет туда. Пошли.

Отвлекшись на беседу с Никсом, Ундина не сразу расслышала звуки музыки — далекие, похожие на гул прибоя или шум карнавала, доносящийся до проселочной дороги.

— Пошли, Ундина. Пора. Пора?

Даже не дав ей толком опомниться, Никс развернулся и начал спускаться по хрустящей под ногами лавовой тропе, вслед за прыгающими вспышками чужих фонариков. Похоже, там впереди и в самом деле собралось гораздо больше сотни человек, больше, чем Ундина думала вначале. Отсюда ей было видно множество огней впереди — сияющим потоком они спускались с одного холма и поднимались на другой, направляясь туда, где, по ее представлениям, в чаше кратера лежало озеро. Бормотание музыки с каждым шагом становилось все громче, биение большого барабана раздавалось, будто чей-то мощный пульс. Да, это играет «Флейм».

Они с Никсом вышли на поляну. Внизу открылось углубление кратера, насколько удавалось разглядеть при свете нескольких костров. Озеро, поняла Ундина, должно быть как раз впереди.

— Кажется, мы пришли куда надо.

Она посмотрела вниз, на плато. Сцену окружала примерно сотня человек, толпа колыхалась, словно вода в фарватере лодки. Еще около сотни болталось возле кромки кратера или у костров. Фигур на сцене было не видно из-за огней и дыма — от жидкого азота, что ли? — и Ундина не могла определить, сколько их там и что они делают. Но теперь она явственно слышала песню:

Скорей, скорей, скорей, Кольцо огня!

Кольцо огня! Крутись, кружись быстрей!

Значит, концерт все-таки состоялся. Несмотря на тревогу и внутренний голос, шептавший: «Не ходи туда», они прошли весь этот путь, и что же ей делать теперь? Возвращаться к машине? Треск молнии где-то сзади заставил ее невольно шагнуть вперед.

— Пойдем, там внизу будет безопасней, — сказал Никс, показывая на нагромождения камней, которые возвышались над краями чашеобразного кратера, словно гигантские пальцы, защищавшие его от ветра и, она надеялась, от молний.

На этот раз он улыбнулся. И Ундине запомнилась эта улыбка.

— Ты готова?

Она только и смогла, что нерешительно пожать плечами.

Никс повернулся к сцене, что расположилась напротив них. Его глаза сверкали, отражая свет костров. И в этот миг Ундина поняла, что ей страшно. Все становилось уж слишком странным. Она посмотрела на Никса — он сжимал фонарь и улыбался, словно концерт в разгар грозы, в глухомани возле вулкана был самым обычным делом на свете. Они знакомы уже три недели, но больше на этом концерте — или чем все это было? — она никого не знала. Ундина вытащила из кармана сотовый и с облегчением убедилась, что связь есть — в углу дрожало несколько палочек. Никс обернулся к, ней, но она уже убрала телефон.

— Все в порядке, — сказал он. — Значит, так. Жди меня здесь. Я пойду и разыщу Мотылька. Уверен, он сейчас тут. Видишь тот огонь? — Он показал на костер в середине толпы. — Встречаемся там. Или, если хочешь, спускайся туда, вниз, я тебя потом найду. Держись спереди и слева от сцены.

Ундина могла бы поклясться, что Никс тоже был как на иголках. Ей не хотелось оставаться одной, но бегать за Джеймсом Мозервеллом она тоже не желала и поэтому согласилась: